Капитанский путевой дневник плавания на яхте «Арго» в 1996 году

Чтобы читатель получил представление о том, как было подготовлено и как тяжело проходило это плавание "Арго", публикуем с некоторыми сокращениями первую часть капитанского путевого дневника. Вахту могли стоять только двое — Самойлов и Карташев Неудивительно, что сразу за Босфором на обоих навалилась страшная усталость. Средиземное море никогда не считалось для яхтсменов легкой прогулкой! Так что неслучайно автор озаглавил полный вариант своего рассказа совсем не ‘‘героической" фразой: "Стар я стал для этого!"

После сумасшедших сборов и прощаний мы все четверо собрались в Новороссийске. Встретили нас, вроде, ничего. Местный сторож Володя — Балбес (он на эту кличку не обижается) три дня от нас не отходил — организовал разгрузку вещей и постановку мачты, хотя сам ничего не делал, но орал и шумел очень много. После того, как "Арго" спустили на воду и вывалили около нее все то множество груза, которое мы должны взять с собой, мне стало не по себе. Эта гора была чуть ли не в два раза больше, чем яхта. От многого пришлось отказаться, но и после этого наш "линкор" сидел в воде на 20-30 см больше, чем положено. Он стал похож на "плавучий курятник", так как кое-что пришлось крепить на палубе

Местные яхтсмены смотрели на нас как на сумасшедших. Потом это повторялось в каждом порту захода: все считали нас немного не в себе, все давали мам покровительственные советы, как вести себя в море. Действительно, у них здравого ума было больше, чем у нас. Во всяком случае даже после счастливого возвращения из-за океана в Волгоград я продолжал сомневаться, что у нас было все нормально с психикой. Точно, это с самого начала был рейс сумасшедших.

11 апреля 1996 г. 13.30. В последний раз снова переложили кучу вещей в лодке. Теперь уж точно — найти что-то необходимое не представлялось никакой возможности, это был неразрешимый ребус или, как мы его потом назвали, "Бермудский треугольник". Вовка один раз искал свои носки — неделю.

Ну вот и все. Собрались. Завели мотор "Ветерок", который до того ни розу не заводили, надели ватные штаны, фуфайки, сверху — "непромоканцы" (которые через 20 минут промокли) и тронулись. Пограничников и таможню, как ни странно, прошли быстро.


После напутственных речей и сочувственных взглядов, а народ смотрел на нас. как на "камикадзе", уходящих в последний полег мы вышли в море. Сделали пару галсов прошли над местом гибели теплохода "Нахимов". Конечно, фраза изъеденная, что с морем шутить нельзя, не любит оно этого, но поневоле мысли возвращаются к тому, что много еще будет "Нахимовых", "Титаников", что статистика неумолима — каждый год свыше тысячи больших и малых судов пополняют печальный список погибших, хотя и среди них были крепкие суда с хорошими капитанами. И при выходе их в море никто не предполагал, что именно им сухдена гибель в морской пучине.

Это теперь я знаю, что мы в тот скорбный перечень не попали. А 11 апреля 1996 г. этого никто знать не мог. Так что настроение в тот момент было серьезное.

После входного маяка взяли курс 230° и рванули на Стамбул. Все — обратной дороги нет! Ветер — не знаю какой силы, но волны, по сравнению с Волгой, впечатляют. Весь оставшийся день и ночь при крепком встречном ветре мы наматывали первые морские мили по дороге на Америку.

12 апреля. День хороший идем в галфвинд. Определились — прошли 110 миль, видели дельфинов. На яхту садилось несколько маленьких птиц, это уже какое-то разнообразие. Пока жить можно. Меня назначили коком, но я в принципе и не отказывался, все поближе к харчам. Сейчас 19.00, лежу и пишу. Не знаю на сколько хватит меня на эту писанину, но буду стараться...

13 апреля. Весь день — крепкий ветер, волна где-то до 2 м. За "торжественными" проводами забыли купить хлеба и сухарей, еды — навалом, а хлеба нет. Ночью, как на Волге, устали убегать от двух пароходов. Зрелище не очень приятное, когда на тебя надвигаются зловещие махины Моря им не хватает! Видел еще одного дельфина, какие-то они здесь черные и замученные. Вообще-то Черное море считается "мертвым" из-за сероводорода, а нет рыбы, значит, кушать нечего. Будешь тут замученным.

14 апреля (Пасха). Праздник не чувствуется. Только что отстоял ночную вахту, второй раз за это время увидел восход солнца. Было тихо, торжественно, полный штиль. Горизонт чистый, ни дымка. Солнце, как будто "Наутилус" капитана Немо, всплыло из-за темно-синих воли. Погода теплая — первый раз за эти дни. Ощущение все время было такое, что мы плывем на север, очень холодно, особенно ночами. Сижу круглые сутки в меховой шапке, даже сплю в ней. Вовка просил разбудить в 5, чтобы определиться по звездам. Я ему дал поспать немного побольше и разбудил в 6. Он выскочил, как чертик из табакерки, и, гремя секстаном, с закрытыми глазами побежал на бак, что-то бормоча. Я вовремя сообразил, что он так и рухнет за борт, поскольку не проснулся! Еле успел поймать "лунатика" за штаны. Получил за это первую благодарность от капитана, т.е. сам от себя.


16 апреля. Вчера, наконец, подул попутный ветер, да какой еще!! Сзади накатывается большая волна. (Это в Черном море она мне казалась большой, но если бы я знал, какая будет волна в океане — после Бермудских островов, еще в Черном умер бы от разрыва сердца.) Ну, в общем, сзади накатывается волна и мы по ней, как на лыжах, с горки съезжаем вниз. Сейчас 19.00, с левого борта становится виден берег Турции. Я первый раз в жизни вижу "заграницу". Завтра собираемся прибыть в Стамбул.

22.00. Только я лег спать, как началось Сильнейший порыв ветра из-под тучи положил "Арго" на борт. Как был одет — выскочил на палубу, грот "срубил", полез на бак менять ричер на штормовой стаксель. Заливало здорово, а потом начался дождь. Он лил всю ночь, и всю ночь мы с Вовкой мокли на палубе. Шквал через 3-4 часа прошел, утихло На рассвете мы легли в дрейф и удалось немного поспать, но когда рассвело, берега уже не было видно. Сколько бы мы ни шли по курсу, берег не появлялся Кажется, мы немного заблудились. Повернули строго на юг будем идти, пока не упремся в Турцию.

День прошел буднично, мне уже кажется, что я вхожу в колею. Это как на всех парусных соревнованиях, в которых доводилось принимать участие: всегда трудно в первые 2-4 дня, а потом мирская суета куда-то уходит, береговые проблемы пропадают, остается только море. Увы, сейчас это море холодное. Звезды, которые никогда не замечаешь в городах, в море становятся друзьями. Когда ночью сидишь и в радиусе 20-30 миль никого нет, начинаешь разговаривать с луной и звездами, и каждую следующую ночь встречаешь их, как самых близких твоих друзей, которые не подведут и не предадут.

Живу, как и должно быть, а это значит: питаешься один-два раза в сутки, спишь урывками, постоянно мокрый (ничего не успевает высыхать), берег ждешь с нетерпением (хотя бы даже турецкий), на легкие травмы и ссадины не обращаешь никакого внимания, а все внимание — только на небо и на море, потому что только они могут сказать какая завтра будет погода, а для нас, яхтсменов, это — главное.


Сейчас опять вижу грозовое облако. Врежет или не врежет — но знаю, но пойду одеваться по-ночному, пусть лучше будет жарко, но не холодно.

17 апреля. Этот день помню смутно, хотя пишу сразу же — на следующее утро. Ночь прошла нормально, то дуло, тоне дуло. Принял вахту в 3.00 ночи — "кнелях". Потом, часикам к 5 утра, подуло и я прошел где-то за 3 часа миль 15. Когда пошел отдыхать, так и не смог уснуть — сильно устал. Весь день искали Турцию — в конце концов нашли и пошли вдоль берега. Под вечер встретили шквал, анемометр показывал на порывах 28-29 узлов (брешет?). Страха не было, была простая мужская работа.

Города на берегу красивые, ухоженные, все побелено. Очень напоминает наши берега Волгоградского водохранилища с дачами на высоком берегу, ночью стали заходить в Босфор и здесь я в первый раз сорвался, сказалась усталость. Я сказал: "давайте станем на якорь, дождемся утра", но все решили идти ночью. Движение бешеное, суда идут во всех направлениях, еле уворачиваемся. Встречные суда выныривают неожиданно, будто выезжают из улиц города. На берегу все горит и мигает, очень трудно разобраться в судовой обстановке.

Вошли в канал. На берегу дома будто приклеены друг к другу и к скалам, всюду мечети, крепости. Свободного места не видно даже для пешеходов, кажется, они ходят по крышам.

Прошли два моста над Босфором. Этот пролив как будто вырыт могучими исполинами. Берега очень крутые, поневоле начинаешь сомневаться. что пролив — дело "рук" природы. На выходе из Босфора открывается Мраморное море, идет волна метра полтора. До стоянки "Атакю Марина" где-то 10 миль, но течение, которое идет с Босфора, раза в два сильнее, чем на Волге, и несет "Арго" на плавучий город из стоящих яхт, кораблей, лодок, катеров. Впечатление такое, что весь этот флот снялся с якорей и в полной тишине идет на нас. На стоянку заходили уже на рассвете, нас вежливо встретила моторка с охраной и отбуксировала на свободное место.

После швартовки, не раздеваясь — в ватных штанах, бушлате, "непромоканце" и меховой шапке я грохнулся спать, даже отказавшись от стопки водки в честь прибытия.


Проснувшись через два — три часа обнаружил, что над Турцией хлещет дождь и очень холодно, вот тебе и юг! Искупавшись, наслаждаюсь: ем бутерброд с хлебом и кабачковой икрой. Это кайф! Во второй половине дня вышел в город. У нас с Вовкой один выходной костюм на двоих, вдвоем мы так ни разу и не выходили! В центре Стамбула я не был, да наверное уже никогда и не буду, но впечатление о городе получил. Я не знаю, что жители Турции производят, но торгаши они — классные. У каждого магазина, а их мне кажется, чтобы не соврать, штук двадцать на каждый дом, перед входом стоит хорошо одетый турок и хватает тебя за рукав и затаскивает очень вежливо внутрь: купишь ты что-либо или не купишь, его не касается, лишь бы зашел в магазин. В Турции, говорят, есть все. И, как в нынешней России, торгуют все. Однако нищих в этом районе я не видел. Народ, мне кажется, живет неплохо. Ценами я не интересовался принципиально, поскольку ни лир, ни долларов не было. Так что имел полную возможность смотреть по сторонам спокойно.

Женщины в Турции, по моему понятию, некрасивые. Неслучайно гаремы их султанов и прочих шахов были забиты славянками. Идеал турецкой девушки, как мне сказал Хусейн, который работает в охране стоянки и здорово говорит по-русски (вырос в Болгарии), таков: небольшого роста, крутые бедра, длинные волосы. В принципе они здесь такие и есть, но кроме длинных волос у всех без исключения — длинные носы. Да простит меня Аллах, если я чем-то обидел его творения. Наши волгоградские девицы не в пример лучше!

На базаре, куда мы пошли за припасами, дурят, как хотят. Вроде мы ребята непромах, но нас спокойно обводят вокруг пальца с милой улыбкой. Ночью народ ничего не боится, гуляют до утра. Безопасность обеспечена на все 100%: полиции и охранников 50 на 50. Всех даже на улицах и в магазинах проверяют на предмет оружия. Даже в четыре ночи в центре Стамбула полиции и такси больше, чем прохожих. Вывод один: в Турции боятся (курдов?), поэтому вся система охраны у них налажена. Любопытно, что охранники эти очень вежливы, наши давно бы уткнули половину прохожих лицом в асфальт.


Суббота. Вышли из Стамбула в 1.30 ночи. Я настоял, чтобы в пятницу не выходили (плохая примета). Шли ночью в лавировку, судов как грязи. Под утро ветер зашел и "Арго" с крепким попутным ветром полетела по Мраморному морю. Море, как море, но все равно — характеристика волны и ее цвет уже отличаются от Черного. Прошли остров Мармара, где находится большая военно-морская база, но никаких "вояк" не видели.

Мраморное море проскочили за 24 часа с небольшим. Показался маяк Гелиболу, это — вход в пролив Дарданеллы. Очень интенсивное движение судов, снуют они с небольшими интервалами, а мы все также с попутным ветром летим в ночь. Под утро, когда рассвело, проходим самое узкое место. Я думаю, что тот, кто владел этим местом, владел всеми Дарданеллами. Стоят старинные крепости, видны и развалины крепостей еще старше. Много рыбацких лодок. В общем рыбаки — народ работящий. В любую погоду, даже когда штормит, можно увидеть рыбаков. Идем метрах в 300 от берега, сплошные скалы, ничего особенного. Течение в проливе узлов 6-7, как и написано в лоциях, одним словом — летим. 80-мильный пролив проходим за ночь, моряк поймет, что это за скорость.

Эгейское море — страна легенд и античных героев встречает нас крепким ветром. Идем где-то в бакштаг, попутная волна свирепо обрушивается сзади, но все равно — какая-то радость в душе. Чистое небо, солнце, голубое-голубое море.

Наша "лайбочка" прыгает, как детский шарик, по волнам и по-прежнему птицей летит в даль. Ощущение — как у капитана клипера "Катти Сарк", когда он после узких проливов выходил в океан. Уж теперь-то эта маленькая ведьмочка попрыгает и пошалит на просторе!

Море есть море: одна волна почему-то накрывает Вовку с головой, сидит он теперь весь мокрый, а вода еще не очень теплая.

Много островов, их государственную принадлежность можно узнать только по картам. Просто стоят высокие скалы в бушующем море. Долетаем до Афона за двое с небольшим суток — рекорд. Думали, что будем идти гораздо дольше. Гора Афон — это просто глыба камня высотой 2600 с небольшим метров. Встречаем очень много дельфинов, мы к ним уже начали привыкать. Раньше было жутковато, особенно ночью.

23 апреля. Вышли в 10.30 из греческого селения Оуранеполис. Курс бейдевинд, прекрасная погода, наконец-то отогреваемся после холодов.

Когда зашли на Афон, нам показалось, что можно без проблем посетить монастырь Пантелеймона.

И вот мы под всеми парусами правим на православные кресты, что бы, значит, посетить Святые места. Уже видим одного монаха на берегу, явно — русского, как вдруг, откуда ни возьмись, появляется надувной катер с двумя "Эвинрудами" по 90 сил, сидят на нем три лохматых типа в камуфляжках и на чистом русском языке объясняют, что ближе, чем на 500 метров к берегам подходить нельзя, грозят тюрьмой, а для посещения монастыря рекомендуют получить разрешение. Ну мы и "погребли" обратно в Оуранополис за разрешением.

Прибыли в Оуранополис. У пирса стоят несколько беленьких до рези в глазах паромчиков (на 2-5 машин), пассажирские суденышки и много-много рыбацких лодок. Нам вежливо подали швартовые концы с ближайшей шхуны. Потом мы с рыбаками познакомились. Владелец и капитан шхуны, хотя это суденышко так величественно и не назовешь, — рыбак Байрон. Большая рубка, здесь же диван, камбуз и мойка — как малогабаритная квартира. Много приборов, которые я видел в первый раз: радиолокатор, эхолот, всевозможные рации и другие умные вещи. Байрон немного говорит по-русски, общаться можно. Он угостил нас "узо" — водкой из винограда или аниса, в общем — местным самогоном крепостью 70°, так на этикетке написано. Закусывали осьминогами с картошкой — очень вкусно. Что интересно, каждый грек владеет каким-либо языком, кроме греческого: английский, немецкий, но в основном русский. Вечер прошел очень хорошо. Вода в Эгейском море чистая: стоим на глубине порядка 4 м, а дно видно, как в тазике. Здесь впервые увидели акулу, судя по плавнику была она где-то под 3 м: очень лениво проплыла мимо яхты. Греки их называют "кархари".

Народ в поселке — в основном рыбаки, жалуются, что рыбы мало. Впрочем, где бы мы потом ни были, во всех странах мира рыбаки говорят одно и тоже! Но живут неплохо, много дорогих машин, а вот как они ездят по таким горам — загадка, здесь, мне кажется, нужен вертолет. За ловлю дельфинов у них сразу причитается тюрьма. Но, так как в Греции ость все, то есть и браконьеры: дельфинов потихоньку "для себя" отстреливают. В поселке, по словам Байрона, из каждых пяти человек — трос коммунистов, один капиталист, один социалист. Была сильная Россия — было много работы, сейчас в Греции работы мало.

Попрощавшись с рыбаками, пошли на Пирей. Сижу за рулем, еще сзади видна гора Афон, такая громадина, что кажется — она будет видна до Пирея. Курс бейдевинд, осе заняты своими делами. Вовка убирает в яхте и делает прокладку. Идти по Эгейскому морю днем — одно удовольствие. Только проходишь один остров, открывается другой. А вот ночью плоховато. Половина маяков почему-то не светит. На подходе к опаснейшему проливу между островами не горел очень важный входной маяк и было жутковато: где-то совсем рядом земля, а ее не видно. Ко мне а транец пристроилось какое-то судно, они тоже, наверно. не знали, куда идти. И вот у меня впереди — земля, которую не видишь, а сзади корабль, который может раздавить и не почувствовать.

Когда рассвело, все встало на свои места. Пролив прошли с хорошим попутным ветром под одним ричером. Красиво очень, острова, скалы, много всевозможных судов.

Около о-ва Патрокос встретили немецкую яхту, которая нас обогнала. Когда мы подняли грот и стали их догонять, немцы засуетились, поставили "спинакер" и кое-как ушли. Мне было приятно — немного кровь разогнал, погонялся.

Тем временем — немного заблудились. Весь берег в огнях, низко летают самолеты — куда идти непонятно. Сориентировались по маякам, но в этот момент аккумуляторы сдохли, вышла из строя вся электрика. Освещали свои паруса свечкой, которую поставили в банку, чтобы ветром не задувало. А опасаться было чего. Ночью выходят на промысел рыбаки — это огромное число судов и лодок. Попортили они нам нервы изрядно! Они тебя не видят. Если будешь даже без передыха кричать. то за шумом мотора они тебя не услышат. Хорошо хоть они сами отлично освещены.

В Пирей вошли в 4 утра. Нервничали, все-таки заходим сюда в первый раз и ночью. Нашли марину, издалека усмотрев большие яхты — "монстры", как мы их называем. Воткнулись между "буржуями" и легли спать. Мы с Вовкой здорово устали, сил хватило только привязать яхту. На утро нас не только разбудили, но и вежливо послали подальше. Завели мотор и перешли в соседнюю стоянку попроще. Отсюда не гонят, но сервиса, по сравнению с Турцией, никакого. Нет воды и электричества. Аккумуляторы пришлось носить за два километра. Пирей — это пригород Афин, они давно уже срослись в один большой город, который потряс меня своей красотой. Очень чисто, улицы узенькие, очень много, по сравнению со Стамбулом (хотя греки упорно называют его Константинополем), машин и мотоциклов. Интересно наблюдать за всем этим. Здесь я в первый раз в жизни увидел, как тротуары моют с шампунем и перед магазинами расстилают ковры и паласы.

В гиды нам выделили Васю, когда-то он учился в каком-то ростовском институте и здорово говорит по-русски. Он нас водил по городу до полного одурения. Виделись с мэром Пирея, так как в мэрии нам был организован небольшой прием. Я даже чокнулся с мэром пивом.

Сходили в парусные магазины. Да, в Греции есть все, можно сойти с ума! Мэр сделал нам подарок: пока мы стоим в Пирее, можем питаться в ресторане бесплатно. Мы этим предложением воспользовались. Ресторан был рыбный, так что мы во всех вариациях попробовали осьминогов, крабов, креветок и другой морской всячины.

27 апреля. Может быть завтра уйдем на Мальту, но уезжать отсюда не хочется. Красивая страна, красивые люди. Уровень жизни высокий, но с работой и в городах туго. Много русских, да где их теперь нет? Работают даже матросами на яхтах.

28 апреля. Отчалили где-то в 16.00 и под мотором пошли в Коринфский канал. Попали в него уже в темноте. За прохождение канала сдирают 70 баксов и только после этого впускают в ворота. Путь, как по шоссе, со всех сторон горят прожектора, высота берегов метров 50-60. Вышли, опять-таки ночью, в Коринфский залив и взяли курс на выход в Ионическое море. Под мотором шли, пока не сожгли три канистры бензина. По берегам много красивых вилл. Да, это точно — не дачи, а именно виллы, как в западных фильмах. Выходя в Ионическое море, встретили судно, которое нам усиленно что-то сигналило. Я только лотом понял, что нам хотели сообщить и почему все яхты шли нам навстречу — под защиту берега. Часов в 18 началось. Это по-местному называется "сирроко" — ветер, который дует из Африки, т.е. с юга. Это даже представить трудно! Берегов не видно, волна, а ветер — с песком из Сахары. Просто фильм ужасов какой-то. Я в первый и. мечтаю, в последний раз попал в такой ветер. Но потом оказалось, что ветер — не самое страшное. Волна пошла высотой 6-7 м. Может, у страха глаза и велики, но я такую ужасную волну видел впервые. Смотришь из ложбины на эти горы воды и первобытной ярости, которые нависают над тобой, и твой маленький крейсер становится еще раз в двадцать меньше, чем был, как таракан в спичечной коробке. А в голову лезут всякие нехорошие мысли, вспоминаешь всех святых, которых раньше никогда и знать не знал.

За время после нашего выхода из Новороссийска это было самое тяжелое испытание на крепость духа. Только-только к 6 утра стало стихать, как ветер зашел на запад и все началось сначала, море закипело хуже прежнего. Володя в очередной раз вылез на палубу, чтобы менять паруса на штормовые, и находясь во вполне здравом рассудке сказал: "Вот здесь мы с тобой, Серега, похоже и будем тонуть". Я с ним был полностью согласен: очень на то было похоже! Даже с самыми маленькими парусами "Арго" вдавливало в воду, и я просто мечтал, что бы где-то в яхте нашлись паруса еще меньше.

Мы не ели в течение двух с половиной суток. Было два решения: или идти а Грецию за попутным ветром, или спускаться к югу. Остановились на втором варианте. И вот среди этой клокочущей воды, со скоростью всего 2 узла, мы в течение двух суток удирали на юг, чтобы потом повернуть на запад и взять курс на Мальту. Чем дальше уходили на юг, тем больше оживали — погода стала потихоньку улучшаться.

2 мая. В дороге от Пирея уже 5 суток, идти до Мальты примерно столько же. По "графику" мы уже давно должны были быть там. Никогда не загадывай в море, когда придешь в другой порт. Пахали мы эти шторма, как роботы. Сами лопухнулись, когда читали лоцию: там по-русски написано, что в это время года здесь всегда волна бывает 2-3 м и ветер встречный, потому "буржуи" и не ходят сюда даже на очень больших яхтах. Но мы-то из России! В течение пяти суток я и Вовка не снимали "непромоканцы" и даже сапоги, мокрые были до мослов. Как ни сказать: "Стар я стал для этого...". Всех, кто будет читать эти строки, заклинаю: "Не ходите по Ионическому морю", за шесть дней — четыре шторма, а это здесь не буря в стакане: даже большие корабли стараются штормовую зону объехать.

По лоции около Мальты должны находиться плавучие буровые вышки. Встретиться с ними, особенно ночью, никакого желания нет. В темноте на горизонте открываются какие-то огни. Ходовых, т.е. красных и зеленых, не видно. Значит тот, кто их несет, стоит на месте? В эту ночь в первый раз сдали нервы. Когда на хороших ходах с попутным ветром и волной мы подлетали к этим непонятным огням (потом уже разглядели суда, стоящие на рейде), неожиданно погасла подсветка компаса, а так как нет никаких ориентиров, это — беда. Я разбудил Вовку, хотя и знал, что будить его нельзя — он звереет, когда его будят. Мы высказали все, что думаем друг о друге, но это было не со зла, просто обоим надо было разрядиться! Поменяли паруса ка штормовые, скорость даже не уменьшилась: с теми же 5-6 узлами мчимся между болтающимися на якорях пароходами.

Когда рассвело, открылся в дымке о-ов Мальта. По рации поговорили с русским судном из Таганрога. Они приглашали в гости, обещали баньку, но подходить к ним на такой волне — самоубийство, нас разобьет об их могучий борт за минуту.

Мальта как Мальта — скала, даже земля на ней привозная, говорят — из России. Весь остров покрыт крепостями, изрыт подземными ходами, напоминает голландский сыр — весь в дырках. Видишь — отвесная скала, а в нее вделаны двери.

Сунулись на одну стоянку, но нас оттуда очень вежливо выгнали и отправили дальше, где и дешевле и к полиции поближе (все-таки "русские пришли"). Мальта считается безвизовой зоной, но контроль за прибывшими моряками такой, будто ни у кого нет другого дела, как шпионить за военно-морской базой НАТО. Негласный надзор ощущался постоянно — маячили любопытные прохожие, становились рядом молодцеватые рыболовы, на удочках которых не было даже крючка — одно грузило. Слабовато работают "контрики". Но мы на это не обращали внимания, нам бояться нечего.

На стоянке можно было видеть яхты со всех концов Европы. Норвежец, который идет вокруг земного шара. Два датчанина. Один англичанин — Роджер, ему 62 года. Со своей подругой полькой Басей — немецкий солдат Мариус; я так и не понял, он — владелец яхты или нет, но яхта у него шикарная, на ней есть все, включая холодильник и микроволновую печь. Встретил нас весь этот парусный "интернационал" хорошо. Еще не успели толком пришвартоваться и, тем более, переодеться, как Роджер принес нам пиво: традиция у них такая, если яхтсмены приходят с моря, соседи должны их быстренько угостить пивом (это мы потом узнали). Мы им тоже кое-что налили. В общем — "моряки всех стран, соединяйтесь!". На следующий день, даже не побывав в городе, начали готовиться идти дальше. Стали откачивать воду из трюма, а ее взяли внутрь прилично! Вытащили для просушки все вещи, так что яхта превратилась в цыганский табор. "Буржуи" на нас смотрели, как на идиотов. Они на палубе своих яхт пылесосами выбирают из матрацев пыль, а мы ведрами вычерпываем воду из трюма.

Марина, берег, море. Я начинаю ко всему этому привыкать, но полагаю, что, если еще раз нам достанется так, как в Ионическом море, то до Гибралтара я не доживу. (Если бы я тогда знал, что дальше будет еще хуже, повесился бы уже на Мальте, но — назад дороги нет, буду идти до конца и, может, все-таки увижу берега Америки!) Зачем люди идут в море? Если они знают, что это такое, тогда они — круглые идиоты. Я первый такой, это — дикий рейс. Скоро снова в море, я готов. Господи, помоги мне выжить, я тебе плохого не хочу, если ты есть — ты нам поможешь.

10 мая. Средиземное море. Из Мальты вышли три ночи назад, где-то 7 мая. У моего отца был день рождения, ему исполнилось 70 лет. Шли под мотором, чтобы оторваться от берега. Ветра слабые. Я сейчас дни не считаю, только ночи — они мои рабочие "дни".

Первоначально мы хотели идти через Тунисский пролив, это между Сицилией и Тунисом, а потом вдоль берегов Алжира добираться до Картахены, но Роджер нам сказал, что так никто не ходит, потому что будут преобладать встречное западные ветра, а в Алжире очень не любят европейцев. Но — мы же русские, стало быть — упрямые. Мы-таки и поперлись Тунисским проливом.

Нервы на пределе, судов великое множество, меньше идешь вперед. больше уворачиваешься. Одновременно вижу девять судов, которые идут в разные стороны. Все праздники мы провели в море: пасху, 1-2 мая, 9 мая. Около Сицилии встретили небольшой катер с итальянскими подводными пловцами Крепкие, лохматые парни, весь катер завешан аквалангами и гидрокостюмами. За бутылку греческого вина выменяли на ходу двух здоровенных омаров. Мне не понравились, какие-то горькие. Мы их, наверное, просто не умеем готовить. Зато экзотика! Поймали большую трехногую черепаху, сфотографировали и выпустили. Интересно было бы посмотреть, кто же смог откусить ей ногу, ведь ее нога толщиной с мою.

Связались по рации с идущим на Гибралтар одесским теплоходом. Капитан его очень вежливо поговорил, рассказал новости, поинтересовался нашим маршрутом. Мы были не прочь за него зацепиться и следовать на буксире, но скорость у него великовата — порядка 10-12 узлов. На таких ходах у нас все утки поотлетают. В конце разговора мы попросили прогноз погоды и одесситы все также очень вежливо ответили коротко: "Спасайтесь, как можете, идет тунисский циклон". Я при этих словах чуть за борт не вывалился!

И началось снова! Западный шторм, баллов много, волна 5-6 м и все это точное лоб.

14 мая. В дороге мы уже шесть ночей, вконец измотаны, ощущение — как на собственных похоронах. Тирренское море — это не шутка, хотя не зря считается, что и все Средиземное море — серьезно. Ведь апрель-май — смена погоды. Африка горячая, а Европа после зимы еще не прогрелась, отсюда и перемещения воздушных масс туда и обратно. Опять-таки умные "буржуи" в это время здесь не ходят! После двух суток абсолютно бесплодных попыток продвинуться хоть на несколько миль вперед мы решили укрыться от этого циклона. Можно было идти в Тунис, но у нас не было карт побережья, да и напугали нас яхтсмены Африкой, напирая на то, что из их тюрем не осоободит даже ООН. Другой вариант — спрятаться за Сардинию и выбраться на оперативный простор через пр. Бонифачо. Идем на северо-запад. Ночь, волны ревут и обрушиваются то спереди, то сзади. На небе ни звезд, ни луны. Море и небо — черный коктейль с одной маслиной, и эта маслина — наша яхт очка, которая летает по волнам, как в миксере. На горизонте вижу зарево —- это Сардиния, но подходить к берегу в такую погоду нельзя — разобьет, да и опять же нет карт побережья. Определили свое местоположение и пошли вдоль острова на север.

Сардиния — это опять же огромных размеров скала. На некоторых вершинах лежит снег. Облака будто зацепились за горы и накапливаются в ущельях, чтобы сорваться в море очередным шквалом, сметая все на пути. Шквалы с Сардинии — очень сильные, но, слава богу, кратковременные. Сидишь в полном напряжении, стараешься предусмотреть все, чтобы быстрее спустить паруса, если налетит шквал. Идем рядом с берегом, даже песни слышим, которые поют в деревнях. Погода плохая — рыбаки в море не идут, значит повсюду праздник. Итальянцы любят и умеют отдыхать.

Теперь — штиль. Стоим, ждем появления ветра. Впереди в 10-12 милях — Корсика. На борту все нормально, сижу на руле и верчу головой, как флюгер, ожидаю — откуда дунет. Вовка ремонтирует зажигалки. Что мы там прошли? Турцию, Грецию, Мальту. Кто бы только мог предсказать, что я сюда забреду! Будет что рассказать сыну, друзьям — яхтсменам, моим мальчишкам в яхт-клубе. Такой переход на такой маленькой лодке — не для слабонервных. В принципе-то я знал, что меня ждет, но не мог предвидеть, как на самом деле это будет выглядеть.

Опять шквал. Выбегаю на палубу, даже еще не открыв глаза. Вовка мотается на гике, старается зарифить грот, а вокруг все кипит. Ночь очень темная, я таких темных даже не видел. За одну эту памятную ночь шквальнуло два раза. Это не для всех, это не прогулка, это очень тяжелая работа! Бывает, что и меня одолевает отчаяние, как на Мальте, но сейчас даже мрачные мысли остались где-то далеко. Идет работа, которую никто не видит, потому что в море нет зрителей, только мы, море и бог, который рассудит — был ты прав в это время или не был (а если не был, го ом тебя немедля накажет).

Много умных мыслей лезет в голову, когда спешной работы нет и сидишь один ночью на вахте. Их не фиксируешь, думаешь, вот придет утро, тогда эти мысли в журнал и запишу. Но приходит утро, и ты грохаешься спать, и не до записей! Сил нет, только бы успеть побольше поспать до стука по палубе и слов — "Серега, вставай" или до того момента, когда ты слышишь, что на наш маленький кораблик обрушивается огромная волна. Впрочем, чтобы затонуть, "Арго" дюже больших волн и не надо! Выбегаешь на палубу и первым делом смотришь — на месте ли он, мой друг Вовка.

15 мая. После всех этих катаний поперек Средиземного моря (мы его уже в третий раз пересекаем) все-таки подошли к проливу Бонифачо и, как обычно, ночью. Если смотреть по карте, то это — скопище островов, скал и камней, а в натуре — множество маяков, море огней, красных, зеленых, белых, сплошная иллюминация от городков и поселков. Вовка бодро заявляет, что пеленг взял, можно нырять в пролив. Три часа ночи, вдвоем на палубе, как мы там разберемся со всеми огнями и судами? Море штормит. Идем под зарифленным гротом и штормовым стакселем... Попробовали включить эхолот, а у него, наверное, от болтанки морская болезнь: стал он нам выдавать минимальные глубины, появилось ощущение, что мы давно уже на берегу. Чтобы у нас тоже не съехала крыша, мы его попросту выключили.

Рассвело, и мы "бодренько", если так можно с казать после двух суток без сна. вошли при свежем встречном ветре в пр. Бонифачо, известный как старое кладбище кораблей. Идем на "автопилоте". Проще сказать, это румпель, привязанный штертом в одном определенном положении. Яхта хорошо отбалансирована и может идти, не сбиваясь с курса, некоторое время сама, но находиться кому-то на палубе обязательно надо — как бы чего не вышло! Рядом деловито прошло и нырнуло в пролив большое судно. Мы пристроились за ним. чтобы хотя бы знать, куда идти. Стали по очереди с Вовкой ложиться спать — сначала по 30 минут, затем — по часу

Итак, справа - Корсика, слева — Сардиния, а между ними суп с "фрикадельками". Скалы, камни, все бурлит. Посередине пролива — каменная гряда, как "расческа", наполовину вынырнувшая из воды и, как ни странно, не обозначенная ни огнями, ни вешками. Вот если бы мы ночью сунулись сюда! Проход только слева и я бы не сказал, что он очень широкий, где-то за пять галсов проходим пролив и, встречаем армаду яхт. Я так и не понял. То ли проходят какие-то крупнейшие международные соревнования, то ли наступило великое переселение яхтсменов Катамараны, яхты — большие и маленькие. За оставшийся день мы их насчитали штук пятьдесят.

Все устали, особенно — мы с Вовкой По совету "стаи", решили перед выходом в открытое море слегка отдохнуть. Вопрос "где?" решился в пользу французской территории ткнули пальцем в каргу Корсики и попали в город, одноименный с проливом, город — Бонифачо. Туда и повернули. Со стороны моря его практически не видно. Вход в него нашли только благодаря немецкой яхте, которая шла впереди нас, подошла к скалистому берегу и вдруг — пропала. Проход в город оказался очень узким — метров 50, так что большие корабли сюда заходить не могут. По той же карте нам стало известно, что число жителей (бонифачцев?) не превышает 10 тысяч. Фактически сам этот город представляет собой одну большую крепость. Я не знаю, доводилось ли "вражеским" армиям брать ее когда-нибудь, но, по моему мнению, она неприступна. Горы растут прямо из моря, а на них — крепость. Старинная. Есть, правда, и более современные постройки — доты времен второй мировой войны, вделанные в скалы и грозно смотрящие своими амбразурами в сторону моря.

Перед входом в гавань мы как воспитанные моряки связались по рации с берегом и честно предупредили, что идет русская яхта. Сообщение это было воспринято как сигнал "спасайтесь, кто может". На причале собралась вся городская полиция. После швартовки нас "вежливо" арестовали и повели, в сопровождении почетного караула, в здание полиции, которое находилось тут же — на причале. Причина ареста была ясна — отсутствие французских виз. В придачу, вид у нас был как у террористов или беглых каторжников. В полиции у нас отобрали паспорта и все другие документы, сняли копии и факсом отправили все это, я думаю, в Париж. В ожидании решения участи нам даже разрешили курить в участке. Объясняться было довольно трудно: какой-то запас иностранных слое у нас был только из английского языка, а в полиции говорили только по-французски и по-итальянски. Правда, нашелся в конце концов один немного говоривший по-английски и дело пошло. После наших объяснений, что загнал нас сюда сильный шторм, и мы нуждаемся в пополнении продовольствия и воды, а так же в кратковременном отдыхе, нам указали новое место стоянки — прямо под окнами полицейского участка. В город, однако, так и не выпустили.

Гавань забита множеством яхт, в основном французских, итальянских. немецких, было немного англичан и вот теперь — четыре дурака из России. Проходящие мимо яхты, завидя наш потрепанный штормами флаг, бурно приветствовали "Арго", французы даже спели нам "Калинку". Но, как выяснилось, российский трехцветный флаг мало кто знает. Вот красный серпастый-молоткастый — известен был всем.

Пришли двое полицейских, удивительно похожих на Бельмондо. Оба с пистолетами, этакие супермены. Они скрупулезно выполнили свои обязанности, т.е. обыскали яхту, но в этом мокром бардаке мы и сами давно не могли найти даже то, что крайне необходимо. Старший наряда угодил рукой в сгнивший вилок капусты и, сосредоточенно вытирая ее об тряпку, принял решение на этом осмотр яхты закончить. Мы вручили французам "презент" — бутылку "Русской" с облезлой этикеткой, и они удалились, при чем начальник гордо нес бутылку в вытянутой руке.

В конце концов все обошлось и мы смогли выйти в море — на Картахену.