Подвиг матроса Николая Андреевича Жукова

Часто вспоминается мне осень сорок четвертого года.

Шли жестокие бои за освобождение эстонского острова Саарема. К концу октября фашисты удерживали самую южную его часть — полуостров Сырве. Гитлер приказал держать его во что бы то ни стало, до последнего солдата. Он рассчитывал, что это облегчит эвакуацию прижатой к морю на другой стороне пролива Курляндской группировки. Весь полуостров немцы превратили в мощный укрепленный район, названный «Ирбенским щитом». На каждый километр линии фронта приходилось здесь 154 ствола их артиллерии! Взломать этот «щит» с ходу наши войска не смогли...

Обстановка на море была крайне сложная. Обороняющихся со стороны Балтики поддерживала сильная эскадра, включающая три тяжелых крейсера и новейшие эсминцы. Действовать же против них могла, по существу, только авиация. Дело в том, что из-за минной опасности выход нашим крупным кораблям из баз был закрыт, а торпедные катера базировались слишком далеко. Погода же, как на зло, стояла нелетная: в течение того памятного октября по крайней мере 20 суток были штормовыми.

В битве за Моонзундские острова участвовал, можно сказать, весь малый флот КБФ, включая все 17 находившихся в строю морских бронекатеров, на которых мне довелось служить в те дни. И самой тяжелой задачей этого малого флота была переброска на Саарему войск и техники. Сорвать наши перевозки морем противник старался всеми возможными и невозможными способами. Главным его оружием были мины, устанавливаемые на путях движения конвоев в Рижском заливе.

Мы тралили мины день и ночь, бомбили минные поля с самолетов, подрывали мины «вручную» со шлюпок. А немцы ставили и ставили новые.

В ночь на 31 октября «МБК-510» под командованием капитан-лейтенанта Макса Баскина находился в дозоре в районе острова Абрука, где при малейшем улучшении погоды велось боевое траление. Бронекатер швыряло на волнах, палубу захлестывало. Особенно доставалось впередсмотрящему — его то и дело с ног до головы окатывало ледяной водой. Видимость была очень плохой, но сигнальщик и впередсмотрящий внимательно следили за штормовым морем. Командир несколько раз приказывал усилить наблюдение. И не напрасно.


Едва сигнальщик успел крикнуть, что прямо по носу видит поплавки — это явно была противокатерная ловушка, а командир приказал дать «самый полный назад», под кормой раздался мощный взрыв. Тяжелый катер буквально выбросило из воды, после чего он рухнул вниз и по инерции устремился навстречу набегающей волне. На палубу обрушился огромный водяной столб, сметающий все на пути.

Взрывом мины оборвало винты и рули — катер потерял ход. В кормовые отсеки хлынула вода — корма на глазах стала оседать, погрузилась по самую палубу. Рация вышла из строя...

Каждый из моих товарищей, а на «МБК» находился в тот момент 51 человек и все это были моряки, уже прошедшие огонь и воду, вел себя в ту ночь как герой.

Главная задача — преградить путь воде дальше, в кормовой кубрик, заделывать пробоины, откачивать воду. Действовали быстро, уверенно. Раненые оставались на своих боевых постах, как могли — помогали.

А тем временем неуправляемый бронекатер неудержимо несло на то и дело показывающуюся из воды мину-ловушку. Помощник командира лейтенант Виктор Яковлев приказал сбросить за борт шлюпку, чтобы попытаться на ней оттащить мину в сторону — это был единственный выход! И в этот самый момент пробегавший мимо рубки в носовую часть катера комендор кормовой башни Николай Жуков увидел еще одну мину: она вынырнула на гребне волны у самого борта. Еще мгновение и...

Николай хорошо представлял то, что произойдет. Кромсающие сталь взрывы, уходящие под воду корабли — это он видел еще в сорок первом, во время обороны Таллина. Тогда 20-летний моряк и получил боевое крещение. Их великолепный, только что вошедший в строй эскадренный миноносец «Славный», ведя стрельбу из всех стволов прямой наводкой по танкам, подорвался на мине. Экипаж выстоял: «Славный», несмотря на тяжелые повреждения, своим ходом дошел до Кронштадта. И совсем недавно, уже во время службы на бронекатерах, видел он трагические последствия подрыва на минах. Именно так во время жарких боев за освобождение островов Бьерке-Зунда погибли «МБК» с бортовыми номерами 504, 509, 514. Лишь немногих удалось тогда поднять из воды. А ведь происходило это в июле. Сейчас — конец октября, ледяная вода...


Все эти мысли промелькнули, как он рассказывал потом, за доли секунды. Этого времени хватило, чтобы принять решение. Единственно верное. Николай бросился за борт. И это не было стихийным, неосознанным героическим озарением. Опытный моряк за доли секунды понял, что может и должен спасти корабль. Действовал он предельно точно и быстро. Главное — не уйти слишком глубоко! Надо опередить мину, вынырнуть как можно ближе к ней, успеть оттолкнуть ее от вздымающегося на волнах бронекатера, провести вдоль борта...

Долгие несколько минут длился смертельный поединок. Наконец мина оказалась за кормой «МБК». Теперь можно было подумать и о себе. Только сейчас Николай почувствовал, как тянет в глубину намокшая одежда, сапоги... Холод стал самым страшным врагом, сковывал движения.

Ухватиться не за что. Очередная волна накрывает Николая с головой. С огромным трудом вынырнув, он видит совсем рядом крутой борт двухместного яла — единственной на катере шлюпки. Узнает матроса Кремченкова. Тот подводит ял кормой. Ухватившись за транец, Жуков неимоверным усилием подтягивается вверх и переваливается в шлюпку.

Только и теперь перевести дух некогда: ведь все это время корабль медленно, но верно сносило на обнаруженную первой мину-ловушку. Моряки направили шлюпку к мелькающим на поверхности поплавкам. Нужно осторожно, не коснувшись рогов-взрывателей, подойти к самой мине, заложить конец и оттащить ее куда-нибудь в сторону от неумолимо приближающегося к опасности с(МБК». Даже при штилевой погоде сделать это не просто. И все гораздо сложнее, когда работают изнемогшие, промокшие и промерзшие люди на ветру и 5-балльной волне!

За действиями шлюпки внимательно следят с мостика, на ней хорошо слышен усиленный мегафоном голос командира. Его команды придают уверенность, помогают маневрировать, приближаясь к мине кормой.

Перегнувшись через транец, Николай сумел самортизировать удар о мину вытянутыми руками, затем нащупал находящийся на ее шарообразном корпусе подъемный рым, привязал к нему бросательный конец. Затем они так же осторожно отбуксировали мину в сторону.


Этот обычный для тех дней эпизод наглядно показал высокую боевую выучку, флотскую спайку и самое главное — высокий моральный дух, стойкость и самоотверженность наших моряков. Многие из славного экипажа «МБК-510» были награждены орденами и медалями. Николай Жуков удостоен звания Героя Советского Союза.

В его биографии нет ничего особенного. Передо мной архивный документ — анкета Николая Андреевича. Родился в 1920 г. в Ярославской деревне Мавурш. Закончил шесть классов. Работал в колхозе. Призван в 1939 г. В кронштадтском учебном отряде получил флотскую специальность комендора, попал в отряд вновь строящихся кораблей... А память подсказывает облик исключительно скромного человека с открытой душой. Он никогда не считал, что в ночь на 31 октября сделал что-то особенное: просто он первым увидел мину, оказался к ней ближе всех.

Подвиг в бою! Сколько их на памяти, наверное, у каждого из нас — фронтовиков. И сколько еще настоящих героев можем мы припомнить.

Вот, например, сигнальщик с соседнего бронекатера Николай Кошелев. Когда от попадания вражеского снаряда на корме «МБК-502» вспыхнул боезапас и в любой момент мог произойти роковой взрыв, он стал выбрасывать за борт горящие ящики со снарядами.

Так поступали советские моряки. В сходных обстоятельствах они действовали одинаково самоотверженно. В этой типичности мыслей, чувств и поступков, в глубокой осознанности каждым своего воинского долга, личной ответственности за судьбу Родины — объяснение массового героизма советских воинов, секрет нашей Победы.