Воспоминания Сергея Степановича Воркова об обороне Севастополя

Героические подвиги моряков живут и вечно будут жить в народной памяти. Из уст в уста передаются рассказы о легендарном мужестве экипажей больших и малых кораблей, частей морской пехоты. Они исполнили свой долг! И эстафету верности Родине и партии, эстафету отваги и геройства передали в надежные руки — молодому поколению, нашей смене.

Как быстро, неумолимо бежит время. Листая потрепанные листки своего дневника, вспоминаю трагические дни — первые из 1418 незабываемых дней войны, смертельной битвы за свободу и независимость нашей социалистической Родины. «Итак — война! Зловещее слово, вызывающее и скорбь, и готовность встать в строй. Тяжелое бремя, опасность нависла над нашей Отчизной. Сразу все трудно понять, ощутить новый ритм жизни. А Севастополь уже бомбят, гибнут люди от атак бомбардировщиков. Завтра — боевой поход!» — Эта запись сделана 22 июня сорок первого года.

Предстоял первый экзамен, первый из тех 218 боевых походов, которые еще предстояло совершить за эти долгие дни и ночи войны.

Наш эсминец, как и его экипаж, был молод. Всего за две недели до 22 июня на «Сообразительном» впервые взвился флаг — знамя корабля, с красной звездой, с серпом и молотом — такими близкими каждому советскому человеку символами. Тогда мы часто повторяли слова писателя Леонида Соболева: «Корабль — это арена боевых подвигов моряка, его крепость и защита, его оружие в атаке, его сила и честь; она вынесена наверх, на гафель, и развивается над миром в гордом великолепии Военно-Морского Флага».

Молод был наш замечательный эсминец, только что построенный руками николаевских корабелов, доверенный нам Родиной. И никому из нас — 300 членов его экипажа — не дано было знать, что будет завтра, да и будет ли для нас это завтра в огненном пекле, сквозь которое нам суждено пройти 63 000 миль. Это теперь я могу спокойно называть фамилии, факты и цифры, зная, что за всю войну, несмотря на несчастливый номер 13, корабль в море не имел боевых повреждений, по невероятному везению не было среди нас ни убитых, ни раненых. А боевая судьба не баловала. Эскадренный миноносец, которым мне довелось командовать, много раз прорывался в осажденную Одессу, в блокированный Севастополь, отконвоировал 60 транспортов с войсками и техникой, на своем борту эвакуировал более 15 тыс. женщин, детей и раненых. Свыше 60 раз мы выходили на стрельбы — поддерживали огнем своих четырех «стотридцаток» наши войска, громили тылы врага.


Вот уже сорок лет прошло с того счастливого, выстраданного всей страной дня — 9 мая 1945 года. Немалый срок. Но в в самых мелких деталях помню многие трудные дни из боевой истории своего корабля, те странички из жизни 300 матросов, старшин и офицеров, которые неизгладимыми зарубками легли на сердце. Встречаясь с молодежью, мы рассказываем об этих трудных днях, о своей военной юности. Наши рассказы — не хвала минувшему, не похвальба, а суровая правда о том, как сражался советский моряк, как шел, если нужно, на верную смерть во имя жизни.

Великий Суворов писал: «До издыхания надо быть верным Отчизне, герой тот, кто побеждает смерть!» И наши матросы были верны этому девизу, побеждали смерть, прокладывая путь к победе над грозным врагом.

Мы — все те, кто собрался на борту нового корабля, принимающего боевое крещение, были разными. У каждого — своя довоенная жизнь, профессия, характер, отношение к службе. Одни под боевым листком, выпущенным перед первым боем, написали: «Не отдадим Родину на поругание!» Другие ничего не писали — стиснули зубы и сражались. Биться за Родину — цель теперь была у всех одна, и эта священная цель сплотила 300 малознакомых людей в коллектив.

Одно из первых боевых заданий — выход под Одессу на обстрел позиций наступающего противника. За эту августовскую ночь мы провели 13 стрельб главным калибром. В предельно возможном темпе! У артиллеристов от сильной отдачи орудий наглазниками прицелов были побиты лица, кровь стекала по щекам из-под бровей. Несколько сот 34-килограммовых снарядов обрушили мы на головы врага. До сих пор слышится мне голос командира корректировочного поста лейтенанта Э. Толейкиса: «Накрытие! Бьете по танковой колонне. Огонь! Еще огонь!» И орудия старшин Н. Жура. П. Митрофанова, В. Сидорова били и били. В ночи вспыхивали сполохи. Там, на берегу, где день и ночь шел бой за Одессу, от разрывов гудела земля.

Следующая страница корабельной истории — оборона Севастополя.

Особенно тяжело было во время декабрьского наступления немцев. Чтобы ослабить натиск врага, командование приняло решение высадить мощные десанты в восточном Крыму (в общей сложности 42 000 солдат и офицеров).


Первый бросок десанта в Феодосии высаживался в канун нового 1942 года прямо с ворвавшихся в порт катеров и миноносцев. Мы пришли со вторым эшелоном — с транспортами, затем приняли штаб высадки и неоднократно вели огонь, поддерживая действия десантников. Семь выходов за ту зиму мы совершили только на стрельбы в Феодосийский залив.

Зима была трудная еще и потому, что погода стояла — минус 11—12°. Обледеневала палуба, замерзала смазка на орудиях, но огонь по врагу не прекращался часами. Листаю пожелтевший боевой журнал «Сообразительного», а вижу боевых друзей, слышу их голоса. Разве можно забыть скуластое лицо старшего лейтенанта артиллериста Г. К. Кириченко; однажды ему довелось двое суток просидеть наверху — на своем КДП (командно-дальномерный пост), не смыкая глаз. Помню похудевшие лица котельных машинистов Осипова, Стаха, турбинистов Максимова, Джуяна, Врагова. Нелегко было обеспечивать бесперебойный ход кораблю, который обстреливали с берега, бомбили с воздуха, подкарауливали из-под воды. Сами они не стреляли, но если бы не их незаметный самоотверженный труд, не было бы радостных сообщений с берега: «Спасибо за огонь!»

Ковалось мужество, происходило становление экипажа. В первые дни войны на корабле было 17 коммунистов, а к середине 1942 г. стало 167. 2)то была сила, на которую можно было положиться. Часть наших ребят ушла сражаться на берег, некоторых — перевели на другие корабли, к нам приходили новички. Так и получилось, что в разное время за годы войны в списках экипажа числился 501 человек (примерно с 400 из них я вел и веду переписку). И это были герои, в каждом из которых я — их командир — был уверен, как в самом себе...

Ветераны корабля! Вы, наверняка, помните, как мы высаживали десант в район Судака 17 января 1942 г. В полночь подошли к берегу — следуем в бухту Новый свет. Слева едва виднеется остроконечная гора Сокол; кажется, будто она преграждает путь в бухту. Эхолот показывает около 7 м, а наша осадка более 5. Ближе нельзя. Да и обнаружить нас могут. Медленно гасим инерцию, быстро спускаем все имеющиеся на корабле плавсредства, сажаем десантников. И вот уже глухо постукивают моторы — матросы накрыли их ватниками. Гребцы на шлюпках, выбиваясь из сил, но стараясь не шуметь, продвигаются к берегу. Лишь бы подольше оставаться незамеченными! Камни не позволяют подойти вплотную. Тогда старшина I статьи Н. Пискунов прыгает в ледяную воду, сажает на плечи солдата и бредет с ним к берегу. Следом сразу же оказываются в воде другие наши матросы — Коваль, Гладышев, Пучков; они одного за другим переносят солдат со шлюпок. К рассвету десант уже занимает позиции, а мы получаем очередное задание...


Бои за Севастополь были долгими и упорными. ДО раз «Сообразительный» прорывался в Севастополь с войсками и боеприпасами, 20 раз совершал не менее опасные переходы обратно. Вспомните, ветераны, эти походы! Каждый из них был подвигом всего экипажа.

Нелетная погода — туманы и штормы были подарком судьбы. И в туман, и в шторм верно прокладывал курс наш молодой штурман лейтенант В. Иванов. Круглолицый, румяный — его природа не обделила здоровьем. Он потом подсчитал, что за войну ровно полгода провел на ходовом мостике. Я не забыл и не забуду веснушчатого архангелогородца Федора Петухова, который бессменно стоял на руле. Так же бессменно и неусыпно нес сигнальную вахту Михаил Куликов, все время был на посту и командир БЧ связи лейтенант Г. Калмыков. Они все были скупы на слова, но решительны, находчивы, бдительны. Наблюдатели «Сообразительного» не пропустили незамеченным ни одного приближающегося самолета. Может, поэтому ни один самолет и не повредил корабль! А ведь атак с воздуха было свыше 400!

Врезались в память события двух майских дней того же сорок второго года. Собственно, ничего необычного. Очередной поход — прорыв в Севастополь в составе отряда (крейсер «Ворошилов» и два эсминца), доставляющего подкрепления защитникам черноморской твердыни — 9-ю морскую бригаду; 3107 человек, 33 орудия, множество другой техники.

Оставалось еще несколько часов хода, когда сигнальщики обнаружили на горизонте самолет — разведчик противника. Он пролетел стороной и скрылся, но через короткое время над нами появились вызванные им бомбардировщики. Корабли открыли сильнейший заградительный огонь и первую атаку отбили.

Сгущаются сумерки. Впереди показывается мыс Фиолент. Серебрится море. Тихо. Но тишина эта обманчива. Мы ей не верим, мы все прекрасно понимаем, что вряд ли фашистские летчики откажутся от повторения налета. Уж очень заманчива цель — три новых боевых корабля, перегруженных, а теперь еще и стесненных в маневре: мелко — мы не можем свернуть, уклоняясь, ни вправо, ни влево! И точно. Около 23 часов где-то в стороне нарастает зловещий гул — снова торпедоносцы! Мы в этот момент идем по фарватеру: «Сообразительный» — головным, за нами — крейсер, «Свободный» — концевым. Первые торпеды, выпущенные по кораблям, проходят мимо. Пока мы идем по фарватеру, самолеты, а затем и торпедные катера, торопясь, атакуют нас снова и снова. «Ворошилов» уже входил в Северную бухту, когда его атаковали в последний раз: выпущенные по нему торпеды выскочили на берег...


Высадка людей и разгрузка техники заняли не более 40 минут. В таком же темпе велась и погрузка эвакуируемых. В 3 часа ночи на 28 мая корабли вышли из Севастополя, до отказа заполненные ранеными, женщинами и детьми. Оставаться на день было бы крайне опасно: авиация противника наверняка постаралась бы уничтожить стоящие неподвижно корабли.

И снова все то же. Около 5 утра пролетел разведчик, а примерно в полдень, когда отряд находился уже около Ялты, появились торпедоносцы.

Корабли увеличивают ход, интервалы между ними становятся большими. Стрелки машинного телеграфа показывают «самый полный», мы развиваем 35 узлов! Расстояние до первой группы атакующих все меньше — 120 кабельтовых, 100... 70... Шквал огня и металла устремляется навстречу врагу, в ушах — сплошной звон и треск автоматов.

Все делается так, как задумано. Кричу старпому — капитан-лейтенанту В. Беспалову: «Буду некоторое время идти этим курсом. Передай Кириченко: пусть ведет устойчивый огонь!» В. Беспалов кивает головой и передает, что надо, на КДП. Стена разрывов встает перед самолетами. Только один из них все-таки прорывает завесу огня и, пропетая над эсминцем, щедро поливает нас свинцом. Потерь нет: явно летчик снизиться побоялся! А тем временем с носовых курсовых углов назревает атака главных сил. И тоже стараются не рисковать — сбрасывают торпеды издалека. Я резко отворачиваю, уклоняясь: две мерцающие полоски тянутся вдоль борта, уходят за корму. Мимо! Вся атака занимает только секунды. Секунды огромного напряжения! Но расслабиться не успеваю: сигнальщики снова докладывают: «Два самолета сбросили торпеды!»

— «Лево руля!» Корабль кренится. Я мысленно представляю путь торпед и ложусь на параллельный им курс. Краем глаза вижу, как один из самолетов, оставляя черный шлейф дыма, врезается в воду невдалеке от «Сообразительного».

И — новая атака: самолеты снова пролетают над кормой, снова поливают нас свинцом. Но что это! Сбит флаг — он медленно скользит по флагштоку вниз, вот-вот упадет за борт...

— «Поднять флаг на гафеле!» — пытаюсь я перекричать грохот боя, но команду опережают. Кто-то из матросов влезает на бомбосбрасыватели и встает во весь рост, прислонившись грудью к флагштоку: он высоко держит над головой только что сбитый кормовой флаг.


Бой продолжается. Самолеты атакуют с обоих бортов. Резкие повороты на полном ходу, с большим креном, следуют один за другим. Раздается зловещий свист — за кормой вздымается несколько больших фонтанов воды, корабль содрогается от разорвавшихся вблизи бомб.

Наконец, торпедоносцы и бомбардировщики, выстроившись в линию, уходят за горизонт. Смолкает огонь. На фашистском аэродроме не досчитаются двух самолетов. Бой длился всего четыре с половиной минуты! А нервное напряжение было таким, что, казалось, атаки с воздуха продолжались несколько часов. За эти четыре с половиной минуты на наш отряд — крейсер и два эсминца — были сброшены 24 торпеды, десятки бомб.

На мостик поднимается комиссар — старший политрук И. Квашнин. Спрашиваю: «Кто во время атаки удерживал флаг корабля!» — «Матрос Загуденко. Это он не дал флагу упасть», — волнуясь, отвечает комиссар.

Яркий и показательный эпизод с флагом — это один из многих каждодневных подвигов. Из них складывалась славная боевая биография гвардейского корабля. И, конечно же, «Сообразительный» не был каким-то геройским исключением. Просто я рассказываю только о нем. Только о том, чему был свидетелем, находясь в боевой рубке именно этого корабля.

Война продолжалась. Впереди были бон за Новороссийск, за Кавказ. Многое еще было впереди...

Мы все любили свой замечательный корабль. Любовь к кораблю — одна из традиций нашего флота. Корабль в море — часть Родины. А патриотизм — живительный источник великой моральной силы, необходимой в ратном труде.

Корабли, как и люди, рождаются и умирают. И надо, чтобы каждый корабль, каждый человек, оставлял достойный след. Помните надпись на постаменте памятника Казарскому на Матросском бульваре в Севастополе: «Потомству в пример!»

Пришла пора — и вынесший все военные невзгоды героический эсминец разрезали на металл. И золотые руки рабочих построили новый, современный корабль. И на высоком борту появилось знакомое название «Сообразительный». Потомству в пример!

Без прошлого нет настоящего, не будет и грядущего. Идет смена поколений. Уходят ветераны. И преемственность поколений не только в том, чтобы молодежь занимала место в строю. Очень важно, чтобы молодые моряки, воины знали и ценили боевые традиции, знали правду о войне, все то, что их отцы и деды делали во имя Отчизны.

---

Подготовка к 40-летию Великой Победы над фашистской Германией дала новый толчок усилению героико-патриотического воспитания молодежи. Работа эта почетна и многогранна. Показ беспримерного подвига всего нашего народа — на фронте и в тылу, пропаганда славных боевых традиций, разъяснение источников несокрушимой силы Советского государстве, показ решающего значения роли партии, — таковы основные ее направления. А формы этой работы, в которой самым активным образом участвуют многие тысячи ветеранов Великой Отечественной войны, исключительно разнообразны.

Представляют особый интерес культивируемые в последние годы дальние плавания — походы по местам революционной и боевой славы советского народа. Читатели могут по печатаемым в журнале отчетам видеть, как расширяются маршруты таких походов, охватывают все более далекие и интересные районы, зачастую недоступные поезду и автобусу. Это дает возможность познакомиться с новыми местами, новыми людьми, новыми фактами из хроники войны. А главное, позволяет приобщать молодых участников похода к активному поиску. Яхтсмены, гребцы, катерники сами становятся историками и следопытами, не только познают, но и учатся знакомить других.

Хочется от души пожелать дальнейших успехов организаторам м всем участникам походов фарватерами славы!