Много можно рассказывать об этом долгом и тяжелом победном пути сталинградских ветеранов на запад1. Но сегодня, в номере журнала, который выйдет во время празднования 40-летня Победы, мы хотели бы сначала остановиться на малоизвестной операции, которая официально называется скучно и сухо: «Передислокация флотилии на территорию Польши — в бассейн Вислы».
Казалось бы, о чем тут говорить? Что здесь может быть героического? Только совсем не случайно нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов назвал эту передислокацию подвигом — массовым подвигом моряков-днепровцев!
Свои боевые действия в знаменитой операции «Багратион» флотилия закончила блестящей высадкой десанта прямо в центре еще удерживаемого врагом города Пинска в ночь на 12 июля.
Буквально через несколько дней корабли флотилии выстроились колонной на реке — как раз напротив того места, куда приставали бронекатера с десантниками, где погибли в упор расстрелянные немецкими самоходками БКА № 92 и № 2. Родина высоко оценила вклад днепровцев в освобождение Белоруссии: на флаге флотилии появился орден Боевого Красного Знамени, на всех бронекатерах 2-го дивизиона были подняты новые краснознаменные гвардейские флаги.
Армbя с боями неудержимо двигалась дальше. 20 июля наши войска уже вышли к госгранице. А нам путь на запад был, казалось, закрыт. Дпепро-Бугский канал, соединяющий бассейны Днепра и Вислы, был начисто выведен из строя: как еще раньше сообщили партизаны, гитлеровцы аккуратно взорвали все до единого шлюзы. А маршал К. К. Рокоссовский сказал, что, как всегда, рассчитывает на помощь днепровцев. И поставил срок: 15 октября быть готовыми к боям уже на польской земле...
На всех кораблях занялись географией. Пытались угадать, где будет линия фронта через месяц, через два месяца. Прикидывали, каким путем проще перебросить флотилию на запад. Собственно, при первом же взгляде на карту у всех мелькала одинаковая мысль: перевезти корабли вдоль разрушенного канала железной дорогой, сгрузить их на Западном Буге, хотя бы в Бресте, и спускаться по нему до самой Вислы. На картах Западный Буг был нарисован довольно мощной синей линией с пометкой «судоходен», однако указания в лоции и глубины судового хода, обозначенные на лоцманских картах, доставленных в штаб флотилии, давали повод для самых серьезных опасений. Выяснилось, что судоходна река лишь с весны до середины лета, а затем обычно сильно мелеет. Лето же стояло засушливое, рассчитывать даже на среднюю воду было нельзя.
Главную силу флотилии представляли 24 однобашенных бронекатера, имевших осадку 60 см. А как сообщали идущие следом за наступающими войсками наши разведчики. на реке имелись перекаты. глубины на которых не превышали 35—40 см.
И тем не менее была дана команда грузить корабли на платформы. Дело это было уже освоенное — мы и в Белоруссию попали по железной дороге.
Лишь 4 сентября наш первый эшелон двинулся по кое-как восстановленной железной дороге на запад. Спускать корабли у Бреста не было никакого смысла: глубины здесь были совершенно безнадежными. Единственная точка, где железная дорога подходила к Западному Бугу не в верхнем, а в более или менее нижнем его течении — в 100 км от слияния с Наревэм. находилась в районе станций Треблинка — Малкина Гурна. Сюда и пошли эшелоны. Двигались медленно. Не раз прямо со стоявших на кильблоках кораблей открывали пулеметный огонь по атакующим самолетам противника. Высаживали «десанты» — гоняли диверсантов-ракетчиков, пытавшихся наводить штурмовики на стоящий где-нибудь в чистом поле состав...
К моменту прибытия первого эшелона в Малкиной Гурне саперы проложили 1,5-километровую ветку прямо к урезу воды. Здесь из мощных бревен соорудили наклонный помост — склиз. Операция спуска также была отработана. Подгоняли к склизу очередную платформу с бронекатером, цепляли его тросом, перетаскивали лебедкой на склиз и так, боком, и спускали его на воду. Мелкие же катера просто брали с платформы подъемным краном. Все это, повторяем, ветеранам флотилии было хорошо знакомо. И пока шла разгрузка платформ, мы все пропадали на берегу, обсуждая дальнейшие перспективы.
Несмотря на всеобщее нетерпение и желание как можно скорее начать штурм Западного Буга (ведь было неизвестно, сколько он продлится!), несколько дней пришлось потерять: саперы, работая днем и ночью, расчищали путь между обломками разрушенного железнодорожного моста. Тем временем с бронекатеров откачивали топливо, разгружали боезапас, снимали якоря, цепи и любые тяжести, которые только можно было снять без ущерба для безопасности корабля. После того как почти вся команда покинула первый БКА, замерили его фактическую осадку: получилось что-то около 50—52 см. Больше сгружать было нечего: снимать башни не предлагали даже самые горячие головы — было ясно, что поставить их на место своими силами нам не удастся.
На штурм первого мелководного переката, начинавшегося сразу за бывшим мостом, первым пошел бронекатер с бортовым номером 13 из бригады капитана 1 ранга С. М. Лялько. Все мы были в этот исторический момент на берегу. Многие стояли непосредственно в гуще событий — в реке, по колено в воде. Расчет был на то, что командир даст катеру самый полный ход, разгонит волну, а затем убавит скорость и пойдет па этой самой волне. Так не раз удавалось проскакивать через короткие мелководья. Здесь же, увы, песчаная мель тянулась более ста метров. Другими словами, чуда не произошло. БКА № 13 разогнался и с полного хода плотно сел всем днищем.
Три дня безрезультатной борьбы с этим первым перекатом запомнились всем участникам бугской эпопеи как кошмар. Чего только не пробовали, какие только фантастические способы не предлагались и не применялись. Углубляли фарватер, взрывали. Пытались строить запруды. Выписали из Киева гидромониторы для размыва грунта. Разыскали старичка, который плетеными щитами регулировал течение так, что оно само размывало песок по стрежню. Однако и по сие время никто не может назвать автора самого дельного предложения: протаскивать бронекатера волоком.
Для начала поставили на берегу ворот-«катеринку», наподобие тех, что, по рассказам, издавна применяют на лесосплаве. Заложили стальной трос потолще за битенг на носу БКА. Стали к перекладинам «катерники» человек двадцать добровольцев, начали трос выбирать. Трудно описать восторг нескольких сотен измученных матросов и солдат-саперов, когда катер сдвинулся с места и с ужасным скрежетом пополз вперед.
Флагманский механик флотилии С. Г. Ионов что-то кричал, требуя остановить работу и дать ему возможность проверить целость 4-миллиметрового днища. Появилось и высокое начальство, до того наблюдавшее за происходившим издали. Быстро поставили вторую «катернику», перенесли на нее трос и навалились на рукояти с удвоенной энергией.
Когда № 13, наконец-то. стал покачиваться, привсплыв после благополучно пройденного мелководья, командовавший пробным перетаскиванием Лялько посмотрел на часы: незаметно пролетели... четыре часа! Скептики мгновенно умножили 4 на общее число бронекатеров и вышло, что на преодоление одного этого переката нужно затратить четверо суток! А по карте, составленной гидрографами, на предстоящем 100-километровом пути нас поджидали еще 92 переката, причем минимум 20 из них имели глубину нисколько не больше первого, Восторги наши сразу несколько поубавились...
Тем не менее отступать было некуда. И когда уже стали заводить конец на второй бронекатер, кому-то пришла в голову счастливая мысль пригнать на помощь тягач, который обслуживал наших береговых зенитчиков. Дело пошло гораздо быстрее. А главное, используя все четыре имевшихся у зенитчиков трактора, мы получили возможность тащить сразу четыре бронекатера.
Первый перекат отнял у всех много сил, зато придал уверенность в выполнимости задачи. Его так и назвали — Тракторным! За первые дни проходили по 1-2 километра, зато потом скорость движения вниз по Западному Бугу возросла втрое-вчетверо: все уже знали, кому, что и в какой последовательности надо делать. У армейских саперов раздобыли еще четыре трактора и в тяжелых местах буксировали бронекатера спаренными тягачами. С плавбатареями, собранными из двух понтонов, дело было проще: их проводили спокойно благодаря малой осадке.
Надо было видеть этот, казалось бы, бессмысленный труд. Люди бредут по пояс в воде, прощупывая дно впереди бронекатера и отыскивая наиболее глубокое место. Другие, действуя шестами и концами-оттяжками, направляют сплавляющийся по течению катер по выбранному пути. Это, естественно, на плесах, которые редко были длиннее километра. А на перекатах — аврал! Рвались стальные тросы. Лопнувший трос перебил ногу прославленному командиру 2-го дивизиона капитану 3 ранга А. И. Пескову; он надолго залег в госпиталь. На его место заступил капитал 3 ранга К. В. Максименко.
Дождей все не было.
Весь личный состав флотилии всеми силами стремился перебороть стихию — скорее добраться до линии фронта и вступить в бой. Никто не забывал о войне. Никто не считался ни со временем, ни со своими силами. Работали круглые сутки, по очереди обсыхая у костров. Налетов авиации не боялись. Теперь господство в воздухе было уже наше. Только один раз за весь месяц обстрелял работавших на очередном перекате неведомо откуда взявшийся разведчик («рама»), да и то никого не задело...
А перекаты, в том числе и «тракторные», исправно следовали один за другим. Хорошо работали все, но, помнится, нас особенно восхищал БКА № 43 под командованием лейтенанта Андрея Евгеньева. Этот бронекатер, единственный из кораблей 4-го гвардейского отряда после боев под Паричами и Бобруйском, Лунинцом и Пинском оставался на ходу, хотя и имел повреждения. Его дружный экипаж — двенадцать днепровцев — дрался геройски, все до одного были награждены орденами и медалями. И здесь, при форсировании самых трудных перекатов, экипаж БКА № 43 был впереди. По пояс в воде гвардейцы трудились почти без сна и отдыха. Изо дня в день почти три недели они на руках проводили свой катер. Как не сказать, что по глубокой воде этот путь занял бы не больше 5—6 часов!
На одном из немногих каменистых перекатов (у местечка Брок) возникла опасность пропороть днище катера. Решили подорвать некоторые из наиболее крупных и острых камней. Комендоры во главе со старшиной 1 статьи К. Шлёнкиным сделали связки подрывных патронов, заложили запалы и по команде А. Евгеньева одновременно зажгли их. Раздались одни за другим несколько мощных взрывов. После этого матросы не поленились снова прощупать дно: катер мог пройти безопасно. Завели тросы на трактор, и катер медленно пополз по сглаженному каменному дну реки. Перекат форсировали без единого повреждения. «Ура!» — кричали матросы, — еще одно препятствие осталось позади!
Особенно отличились при проводке этого бронекатера старшина 1 статьи К. И. Шлёнкин, матросы М. Г. Грузнов, Т. Г. Бебешев, В. А. Ковалев, А. П. Никонов, боцман старшина 1 статьи И. М. Резников.
Таким же образом действовали экипажи и других бронекатеров, всех героев этой изнурительной «передислокации» не перечислить! Поэтому и говорил адмирал Н. Г. Кузнецов о массовом героизме!
Через мелководный Западный Буг прорвались на запад в общей сложности 104 корабля. В период с 15 по 18 октября все бронекатера и плавбатареи, приняв топливо и боезапас, вышли на чистую воду невдалеке от линии фронта. В тот же день 18 октября бронекатера 3-го и 4-го гвардейских отрядов заняли огневые позиции и открыли огонь по противнику, поддерживая наступающие части 46-го стрелкового корпуса 65-й армии.
Настроение было приподнятое: началась боевая работа! «А для моряков дела хватит, — успокоил нас командующий армией генерал-полковник П. И. Батов, — надо брать Сероцк!»
Этот небольшой город, стоящий в месте слияния Буга и Царева, занимал ключевую позицию, преграждая движение армии на запад. Было решено взять его силами двух дивизии, наступающих на город с севера, с плацдарма на правом берегу реки Нарев. Днепровцы же должны были поддержать наши войска, появившись прямо в центре города. Но пройдут ли сюда бронекатера?
Надо было разведать глубины. Для этого снарядили полуглиссер № 104 под командованием старшины 1 статьи Г. Г. Дудникова. Учитывая важность этой операции, на катере пошли гидрограф лейтенант Н. В. Сигин и командир отряда полуглиссеров лейтенант М. М. Калинин. На рассвете катер появился на виду у противника — на расстоянии. временами не превышавшем 20—30 м от вражеского берега! Сигин непрерывно делал промеры футштоком, пользуясь тем, что на несколько минут противник запоздал с открытием огня.
Лейтенант Н. В. Сигин был смертельно ранен, в катере насчитали восемь пробоин! Но герои сделали свое дело. Было установлено, что малые глубины не позволяют подойти к берегу бронекатерам. Пришлось сформировать для налета на Сероцк отряд из 13 мелкосидящих кораблей — минометных и сторожевых катеров, полуглиссеров и двух бронекатеров-«малышей» с осадкой 35—40 см2.
19 октября — через день после полного окончания бугской эпопеи — главные силы флотилии участвовали в артподготовке — выпустили по врагу 1500 снарядов. На следующий день отряд мелкосидящих кораблей под командованием капитана 3 ранга Прохорова прорвался к центру города и обстрелял доступные с воды огневые точки. Однако через 4 часа командир корпуса генерал-лейтенант К. М. Эрастов попросил повторить налет.
Отряд Прохорова снова оказался под стенами Сероцка. Обнаружив место, где высадка десанта показалась ему возможной, Прохоров принял смелое решение: прорвался к пристани и высадил на берег примерно 30 моряков во главе с командиром «малыша» («БКА-36») старшиной 1 статьи В. Кравцом. Этот отряд занял несколько приречных кварталов и стал смело продвигаться вперед к центру города. Немцы стали покидать Сероцк, в панике бросая технику и оружие.
Действия десантников поддерживали плавбатареи и бронекатера 1-й бригады. Вскоре город был очищен от фашистов, на одном из самых высоких зданий — на колокольне — стал развеваться наш Военно-Морской Флаг. Его подняли капитан Тихонов, старшина 1 статьи В. Кравец и матрос О. Валентинов.
Во время высадки десанта на бронекатере № 37 был ранен пулеметчик Ф. А. Фролов; несмотря на ранение, он продолжал вести огонь, пока другая вражеская пуля не оборвала жизнь гвардейца. Смело действовали полуглиссеры № 115 под командованием матроса Г. И. Казакова, № 106 — матроса Г. Н. Дунина, № 104 — старшины 2 статьи Г. Г. Дудникова. Они не только первыми прорвались к берегу и высадили десант, но и поддерживали десантников огнем, эвакуировали раненых, обеспечивали проводку к городу более крупных кораблей. Отличился и сторожевой катер № И старшины 2 статьи Н. Н. Емельянова. Искусно маневрируя, он уклонялся от огня противника и вслед за быстроходными полуглиссерами смело подошел к берегу...
После взятия Сероцка последовали бои за крепости Зегже и Дембе. Надо заметить, что на стенах этих мощных крепостей русскими буквами было написано, что они построены под руководством генерала Брусилова еще в прошлом веке. Это мы прочитали, естественно. когда крепости были очищены от неприятеля. А до того корабли флотилии производили под огнем врага разведку, высаживали десанты в тыл противника. Некоторые из боевых операций тех дней практически нигде не упоминаются.
Запомнился десант в тыл врага в районе Зегже — Дембе. Рота морских пехотинцев 1-й бригады флотилии (272 рота сопровождения) неожиданно для немцев была высажена с бронекатеров 4-го гвардейского отряда и сторожевых катеров и смелым штурмом овладела важной высотой 86,0. Немцы, опомнившись, контратаковали превосходящими силами, бросили сюда танки, но выбить моряков им так и не удалось.
В этих боях отличились многие. Матрос К. Г. Кожаев выследил немецкого снайпера и «снял» его выстрелом из ПТР. И. Я. Овчаренко первым ворвался в траншеи противника, был ранен, но поля боя не оставил, пека моряки не отбили очередную контратаку. В. И. Салов гранатой уничтожил вражеский пулеметный расчет. В. И. Восковский первым преодолел проволочные заграждения. А. П. Гелев гранатами сделал проход в минном поле, ворвался в траншею врага с тыла и уничтожил шестерых фашистов. Незабываемый подвиг совершил матрос В. А. Захаров. При отраженно атаки вражеских танков он подорвал одни из них связкой гранат. Будучи ранен, с последней гранатой в руке бросился под другой вражеский танк и геройски погиб под его гусеницам"!
Умело руководили ротой и показывали пример отваги капитан В. Н. Старостин и его помощник младший лейтенант В. С. Дынник. За взятие высоты 86,0 и активную помощь, оказанную нашим частям, продвигавшимся на запад, оба были награждены орденами Красного Знамени.
Началась зима. Корабли вмерзли в лед. По шесть наших плавбатарей со 100-мм орудиями и 292 зенитный дивизион флотилии с 85-мм орудиями со своих зимних стоянок не только доставали до вражеских укреплении, но и простреливали расположение противника на глубину до 10 км. Они неоднократно вели огонь, поддерживая наступление па Варшаву. Их огнем было подавлено несколько артиллерийских и минометных батарей врага, уничтожено множество его огневых точек. Неслучайно весь личный состав плавбатарей и 292 дивизиона был впоследствии награжден медалью «За освобождение Варшавы».
К сожалению, лед не дал возможности кораблям следовать на запад непосредственно с авангардом нашей армии, которая вскоре вышла к границам «рейха» и, преодолевая жестокое сопротивление, вошла в его пределы. Но уже зимой победного сорок пятого была подписана директива Военного совета «О перенесении боевой деятельности Краснознаменной Днепровской флотилии на территорию Германии». Велась планомерная подготовка к новой боевой навигации, как все были уверены, — последней. К продолжению броска на запад. В эти дни и появился боевой девиз: «Днепровцы, на Берлин!»
Специальные отряды изучили состояние водных путей, ведущих к «логову зверя» — Берлину: одних только взорванных мостов насчитали наши разведчики 48!
На зимовавших в устье Буга кораблях начался многодневный аврал: наконец-то пришли отправленные осенью в тыл на капитальный ремонт двигатели; теперь их монтировали, сутками не выходя из отсеков. Отряд двухбашенных бронекатеров, которые из-за большой осадки на Западный Буг не перебрасывали, зимовал в Пинске. Теперь его усилили новыми кораблями и спешно готовили к переброске по железной дороге прямо на Одер (в порт Одерек). В его составе насчитывалось уже 16 БКА; это соединение стало называться 3-ец бригадой речных кораблей.
А авторы этих строк выполняли особое задание. На четыре трофейные самоходки поставили по два 85-мм зенитных орудия. Получился дивизион канлодок (их назвали «Припять», «Печора». «Нарев» и «Донец»); один из нас стал его командиром, Другой — дивизионным артиллеристом.
И вот вечером 17 марта бригада капитана 1 ранга Лялько получила приказ выводить корабли из затонов и с утра качать движение вниз по Нареку и далее по Висле (сутками позже было приказано выходить 2-Й бригаде В. М. Митина). Все повеселели. Взревели моторы. Одни за другим корабли, расталкивая лед, выходили ка судовой ход и строились в колонну.
Ледовый поход диепровцев (и общей сложности 100 вымпелов) начался, однако уме через несколько часов головной бронекатер, на. котором шел Лялько. был вынужден застопорить машину. Теперь причиной остановки было не мелководье, а наоборот — большая весенняя вода. Высота под фермой временного железнодорожного моста у Нового Двура оказалась недостаточной для прохода кораблей. Разобрать ферму не представлялось возможным: эшелон за эшелоном шли на запад, готовилось наступление на Берлин! Первые два бронекатера, счалив бортами, загрузили мешками с мокрым песком так, что они сели по иллюминаторы. «Малыш» стал аккуратно спускать их по течению. Первая пара прошла чисто — еще был запас до сантиметра высоты. Но вода все прибывала, шел ледоход...
Проводка остальных кораблей флотилии заняла 10 суток напряженной работы.
Дальнейший путь, несмотря на обилие различных препятствий вроде огромного количества войсковых переправ, казался уже отдыхом. В районе Бромберга (нынешний Быдгощ) 6 бронекатеров отделились от нас и пошли далее вниз по Висле — они передавались и распоряжение командующего КБФ. а мы свернули в так называемый Бромбергский канал, без особых приключений проскочили его и оказались на реке Варте — правом притоке Одера. В предписанные сроки мы уложились.
12 апреля артиллерийские корабли флотилии закончили выдвижение на огневые позиции на Кюстринском плацдарме. Наши орудия вошли в число тех 41 000 стволов, которые собрала страна для завершающего Отечественную войну удара. Мы заранее «получили цели», выдвинули корректировочные посты, протянули к ним связь...
Боевой работы хватало под Берлином всем. Юркие катерные тральщики днем и ночью наводили переправы (15 днепровцев получили за это ордена еще до официального начала Берлинской операции!). Катера ПВО активно подключились к системе защиты переправ И береговых объектов (на счету одного отряда ст. лейт. Н. Вайтюляиа за два дня прибавилось 6 самолетов!). 11 полуглиссеров отряда Калинина увезли на «студебеккерах» в район сосредоточения 9-го стрелкового корпуса. 8 бронекатеров с утра 14 апреля вели огонь, поддерживая разведку боем, которую начали армейские соединения.
Безлунной ночью на 16 апреля в 5.00 по московскому времени началась небывалая по мощи огня артиллерийская подготовка. Начался штурм Зееловских высот, началась Берлинская операция. Дальнобойные орудия плавбатарей и канлодок смогли поддерживать наступление наших частей лишь в течение первых 7 часов. За это время были выпущены тысячи снарядов.
Потом, когда все стихло, нам обоим довелось побывать на левом берегу Одера, там, где совсем недавно находились цели пашей артиллерии. Все было перепахано, буквально через каждые несколько метров стояли разбитые танки, самоходки, орудия, валялись обломки бетона...
Но война продолжалась. И до последнего ее часа мы теряли своих товарищей, дорогой ценой оплачивая Победу.
Командующий 33-й армией приказал морякам овладеть городом Фюрстенберг, что стоит на левом берегу Одера и запирает вход в канал Одер-Шпрее. Овладеть, рассчитывая в основном на свои силы. Надо сказать, гитлеровцы сильно укрепили этот небольшой город, имевший важное оперативно-тактическое значение как узел обороны. По данным разведки мы знали, что его оборонительные сооружения представляли собой систему дотов и дзотов, включали 3 линии проволочных заграждений, минные поля, 2—3 линии траншей полного профиля.
Было решено брать город внезапным штурмом двух рот моряков-пехотинцев с суши при поддержке всеми кораблями 3-й бригады Н. М. Лупачева и артиллерией 33-й армии.
17 апреля после артиллерийской подготовки моряки поднялись в атаку. Геройски дрались днепровцы на Одере. Командир отделения автоматчиков старшина 2 статьи А. А. Иванов одним из первых ворвался в траншею гитлеровцев, гранатой уничтожил пулеметное гнездо. Старшина 1 статьи С. Т. Конаков проделал проход в проволочных заграждениях и увлек за собой бойцов на самом опасном направлении. Вдруг район боя закрыл густой туман. Атакующие лишились артиллерийской поддержки, а немцы, получив подкрепление, начали контратаковать моряков. В тяжелом и неравном бою погибли командиры взводов лейтенанты И. Е. Ткачев и Н. Д. Лосев, матросы Е. И. Богданов и Д. Т. Боровых, многие другие наши товарищи.
23 апреля начался второй штурм Фюрстенберга. На этот раз действия атакующих были поддержаны десантом. Два бронекатера и 5 полуглиссеров под командованием старшего лейтенанта С. Р. Городинцкого ворвались в город и высадили отряд смельчаков. К утру Фюрстенберг был очищен от фашистов, над ним был поднят Военно-Морской Флаг СССР! Корабли вошли в канал Одер-Шпрее, ведущий непосредственно к центру Берлина.
Кораблям 2-й бригады было приказано из района Кюстрина прорваться вниз по Одеру к городу Шведт и там помочь форсировать реку частям 61-й армии, наступающей на Берлин. Прорваться, поскольку ниже — от Хоэнзатена до Шведта — весь левый берег Одера был занят врагом.
Группа кораблей под командованием капитана 3 ранга И. П. Михайлова в составе 3 БКА, 5 тральщиков, 2 сторожевых катеров и 3 полуглиссеров ночью на 27 апреля пошла па прорыв. Мимо позиций противника предстояло идти на протяжении более чем 20 км! Практически больше часа под прицельным огнем...
Немцы открыли по катерам жестокий огонь в районе Хоэнзатена. Идущие в голове колонны бронекатера повернули к левому берегу и подавили обнаруженные огневые точки врага. В районе Альт-Одера отряд снова попал под сильнейший обстрел. Катера, отстреливаясь из всех стволов, продолжали на максимально возможной скорости двигаться по своему маршруту.
В результате попадания на тральщике № 693 вышло из строя рулевое управление, тральщик сошел с фарватера и сел на мель. Несмотря на жестокий огонь врага, бронекатер № 302 под командованием главного старшины А. А. Давыдова и тральщик № 142 главного старшины К. К. Боглея подошли к аварийному катеру, сняли его с мели и повели на буксире.
Был поврежден и сел на мель сторожевой катер № 23. На нем погиб лейтенант В. М. Лоза. На тральщике № 694 был убит пулеметчик И. А. Фирятов, его заменил матрос В. П. Семенов — пулемет не замолк.
Как бы там ни было, немцы не смогли задержать прорывающиеся корабли: 12 из 13 катеров благополучно вышли в указанный район и, не теряя ни минуты, начали переправу частей на левый берег Одера. Уже к утру 28 апреля 234-я дивизия была переправлена полностью и включилась в наступление на Берлин. О работе днепровцев армейское начальство отозвалось коротко: «Сделано по-флотски лихо!»
Бронекатера 2-го гвардейского дивизиона из бригады Лялько в это же время высадили армейский десант — 300 человек, 6 орудий, 12 станковых пулеметов — прямо на набережную города Хоэнзатен (уже на канале Гогенцоллерн, также ведущем к Берлину). Десант выбил немцев из города3 и теперь бронекатера могли беспрепятственно войти в канал.
Однако до самого Берлина нам так и не удалось дойти, так как путь преграждали взорванные мосты. Корабли 3-й бригады также не успели дойти до Берлина по каналу Одер-Шпрее по той же самой причине. Мы делали проходы и неуклонно двигались на запад, но дело шло медленно. При подрывных работах по расчистке завалов погиб старший матрос И. И. Лайко — наткнулся на вражескую мину.
Конец войны застал днепровцев на окраинах поверженного Берлина4.
Примечания
1. Недавно в серии «Военные мемуары» вышла очень интересная книга воспоминаний командующего Краснознаменной Днепровской флотилией вице-адмирала Виссариона Виссарионовича Григорьева «И корабли штурмовали Берлин». Горячо рекомендуем эту книгу всем интересующимся военной историей.
2. Трофейные малые бронекатера, вооруженные тремя крупнокалиберными пулеметами.
3. Одному из нас довелось занять в этом городе должность «старшего морского начальника».
4. О боевых действиях отдельного отряда полуглиссеров лейтенанта М. М. Калинина непосредственно в центре Берлина рассказывалось в «КЯ» №87.