В этом номере мы публикуем рассказ о рейсе по Южной Америке, подготовленном К. Галлисяном совместно с его коллегой и участником предыдущих экспедиций Константэном Бривом — на этот раз он оставался в парижском штабе рейса «Эльдорадо» его куратором.
Шестеро участников похода прибыли самолетом из Франции в Каракас — столицу Венесуэлы. Их встретила изнуряющая жара. Только после долгих и утомительных переговоров с владельцами грузовиков удалось, наконец, нанять машину, на которую и были с трудом погружены три огромных ящика общим весом около 2 т — снаряжение экспедиции.
Конечным пунктом автопробега был расположенный на берегу реки Ориноко городок Барранкас. Здесь французские искатели приключений разбили первый лагерь и приступили к распаковке снаряжения и сборке трех своих лодок с яркими надписями на крутых бортах «Рейс Эльдорадо»1. Несмотря на весь имеющийся богатый опыт, разместить в 4-метровых лодках все выгруженное из ящиков удалось лишь после длительной и многократной перекладки вещей с места на место. Одновременно на картах делалась прокладка первых этапов маршрута. К счастью, вода держалась на довольно высоком для октября уровне, что существенно облегчало путь в верховья реки — к водоразделу на Гвианском плоскогорье.
Утром 10 октября 1979 г. тяжело груженные лодки покинули уютную лагуну и вышли в основной рукав дельты Ориноко. Мощь ее поражала воображение, 35-сильные «Эвинруды» с трудом преодолевали встречное течение.
Экипаж флагманской лодки состоял из руководителя пох-1да и штурмана — 38-летнего Жерара Мате. Жерар вступил в работу с первых же минут: зажав между коленями компас и обложившись картами, он направлял эскадру, обходя островки и мели так, чтобы нечаянно не свернуть в какое-либо из многочисленных ответвлений дельты.
На второй лодке шли 28-летний радист, интендант экспедиции Серж Милон и 22-летний кинооператор Ален Гайяр — высокий человек с лицом аскета.
Третья лодка была призвана исполнять роль «скорой помощи»: на ней находились механик Серж Пруст и врач — специалист по тропическим заболеваниям 30-летний Жан-Франсуа Артман,
Стоянку сделали вблизи селения Гран-Гюйнель. Как всегда бывает в начале пути, для обнаружения понадобившихся в первую очередь вещей пришлось вытаскивать из лодок большую часть имущества. Все это с трудом удалось уберечь От копыт огромного стада коров, направлявшегося на близлежащее ранчо. Затем появились москиты. Не обращая внимания на патентованные мази, они нескончаемыми полчищами атаковали непривычных к укусам французов. Кое-как поужинав, те поспешили укрыться в спальных мешках, но настойчивые насекомые легко прокусывали не только джинсовую ткань мешков, но и толстый материал гамаков. Невозможно было подолгу переносить духоту влажной тропической ночи в закупоренном мешке, но лишний раз высовываться никто не спешил. Устрашали незнакомые звуки окружающего леса. Шуршание листьев представлялось приближением ядовитых змей или кровожадных хищников.
Одним словом, невыспавшиеся путники с радостью встретили наступление дня и поспешили свернуть лагерь, чтобы побыстрее вывести лодки на простор Ориноко. Ее желтоватые воды местами разливались здесь на 5—6 км.
Участники рейса познакомились с жизнью венесуэльских крестьян. Скудные клочки земли они засеивают маниокой (здесь ее называют юкой) и хлопком. Ютятся в ветхих хижинах. Пропитание семье обеспечивают несколько кур, иногда — свинья, а главным образом — выловленная в реке рыба и юка. Эти бедные люди оказались чрезвычайно приветливыми. Они охотно помогали французам разбивать лагерь, в обмен на рис доставляли рыбу, угощали твердокаменными лепешками из юки, которые жарятся на масле из ядовитого в сыром виде сока корней этого растения. Доктор Артман неизменно устраивал медицинские осмотры местных жителей и обнаружил немало случаев самых серьезных заболеваний.
По мере продвижения в глубь континента заросли по берегам становились все гуще и выше. На реке стали попадаться выдолбленные из ствола индейские челны под парусами — ланчи. Они легко скользили по воде, казалось, даже не касаясь ее.
Очень скоро — в самом начале рейса — его участники убедились в необходимости и удивительных возможностях спутниковой системы слежения «Аргос». Генерируемые передатчиком, смонтированным на головной лодке, импульсы через спутник поступали в далекую Францию, там по ним вычислялись точные координаты лодок и передавались назад штурману вместе с метеосводками. Система «Аргос» позволяла в любой момент вывести поисковую партию на розыски заблудившейся экспедиции, а как выяснилось, и на реке представлялось немало возможностей заблудиться.
Путешественникам казалось, что за каждым поворотом их поджидают неизведанные опасности. Все более трудным делом становились поиски мест для лагеря: деревья вставали сплошной стеной от самой воды. Каждый раз надо было вырубать площадку, а занятие это оказалось не из легких. Приходилось долго месить сапогами липкую грязь и работать топорами и мачете, царапая кожу об острые колючки, пока удавалось расширить «зону обитания» до размеров, позволяющих подвесить (по радиусам от одного дерева) шесть гамаков и установить пару палаток.
Жестоким врагом продолжали оставаться москиты. Костер старались разводить таким образом, чтобы ветер нес полосу дыма через «спальную» площадку, однако огонь рано или поздно угасал, и вот тогда-то стаи насекомых, жаждущих крови, с яростью бросались на путников. По утрам у всех были болезненные опухоли от укусов. Хотелось поскорее окунуться в воду, чтобы освежиться и немного унять зуд. Однако в реке нельзя было чувствовать себя в безопасности: то и дело кто-нибудь из купальщиков стремительно вылетал на берег или вскарабкивался на борт лодки, едва почувствовав в воде прикосновение инородного тела. Одна мысль о возможности встречи со страшными пираньями придавала крылья. А пираньи, действительно, в Ориноко обитали. В этом довелось убедиться. Однажды Галлисян выследил в джунглях кабана. Изголодавшиеся по свежему мясу путешественники разделали тушу с ловкостью профессиональных мясников и едва успели выбросить в реку внутренности, как их стала пожирать мгновенно собравшаяся стая пираний. Окровавленная вода на несколько секунд буквально вскипела и — успокоилась. Эта сцена произвела очень глубокое впечатление.
Были и мирные соседи — гигантские речные выдры боте, которых индейцы почитали как священных животных. Встречающиеся во множестве, боте играли в воде на всем протяжении пути вверх по Ориноко...
В городе Пуэрто-Аякучо завершился первый 2000-километровый этап. Губернатор устроил экспедиции помпезную встречу. Ансамбль венесуэльских гаучо «Лиаперос» со скрипками и арфами исполнил приветственную серенаду. Встречу обильно смочили ачуардиенте — местным напитком, немилосердно обжигавшим полость рта.
Здесь Ориноко стала уже пограничной рекой — на левом берегу лежала территория соседней Колумбии. Поэтому в Пуэрто-Аякучо с особой остротой стояли обычные пограничные проблемы, в первую очередь — проблема контрабанды. Громкой славой пользовались мало считающиеся с границей колумбийские красавицы легкого поведения, кочующие с одного берега на Другой в зависимости от конъюнктуры.
Первым серьезным препятствием на Ориноко был 15-километровый порожистый участок. Реку перегораживали скальные гряды, преодолеть которые (не будем забывать — против течения) на лодках с полным грузом нечего было и думать. Галлисян и Мате разгрузили свою лодку и попытались, выжимая из моторов все возможное, прорваться через пороги, но бурлящие волны заставили их отказаться от затеи. Пришлось выпустить воздух из камер и перетаскивать «Зодиаки» и все имущество по берегу под палящими лучами солнца. Едва удалось закончить эту работу, налетела буря, обрушившая потоки дождевой воды на разбросанные по берегу вещи. Последующие сутки ушли на всеобщую сушку.
Ориноко становилась все уже, лес по берегам — все гуще. У Жерара прибавилось забот: под несущимся навстречу тонким слоем воды тут и там скрылись валуны, представлявшие «смертельную» опасность для гребных винтов. Требовалось особое внимание и быстрота реакции.
На берегах начались владения индейцев. В названиях деревень исчез даже намек на испанский язык: пошли Киритаре, Таматама... Индейцы охотно обучали французов искусству охоты с луком на рыбу и птиц. Сами они временами охотились и друг на друга, о чем Галлисяна предупредил священник-миссионер: шла война из-за похищения женщин одним племенем у другого. Похитители наотрез отказались вернуть пленниц и разгорелись военные действия, явно препятствующие продолжению экспедиции. В промежутках между боевыми вылазками воины обеих сторон развлекались любопытной игрой «нопо», в которой двое соперников до тех пор бьют друг друга дубинками по голове, пока слабейший не упадет.
Так или иначе, но зону военных действий удалось преодолеть без потерь. Теперь экспедиция готовилась покинуть Ориноко. После долгих и упорных, но бесплодных попыток обнаружить нанесенную на карту деревню — главный ориентир, вошли в естественный канал Касикьяре, пустынную протоку, соединяющую Ориноко с Риу-Негру. На протяжении примерно 250 км этого на редкость спокойного плавания по «каналу», то и дело попадались лагеря индейцев-рыбаков, сушивших рыбу на громоздких сооружениях из жердей перед отправкой в ту самую деревню, которую никак не мог разыскать штурман (она, как выяснилось, располагалась в глубине леса).
В ночной тишине три «Зодиака» сплоченным строем неслись вниз по Риу-Негру. Границу с Бразилией пересекли рано утром вблизи селения Кукуй. Вокруг стояли живописные, величественные горы.
Ниже начинались пороги, преграждавшие путь к городку Сан-Габриел. На этот раз экипажи с честью выдержали испытание, приняв боевое крещение. Лодки взлетали на волнах, увертывались от ударов о выступающие камни, протискивались между скалами, толкаемые винтами надрывающихся от перегрузки моторов. Пройдя этот «безумный лабиринт», экспедиция прибыла к месту первой бразильской стоянки.
Родина самбы, как и полагается, встретила путешественников громкой музыкой, буквально наполнявшей улицы этого живописного городка, построенного на огромной скале. Когда-то это была португальская крепость, преграждавшая продвижение на юг испанских колонизаторов. Сан-Габриел надолго остался в памяти из-за крупного (высотою около 3 м) порога, подстерегающего лодки при впадении в Риу-Негру какого-то малозаметного притока. Хотя со стороны порог и не выглядел слишком опасным, на нем терпели крушение многие. Огромные пенные валы вздыбливаются на стремнине, за ними более мелкие волны буквально взрывают поверхность, образуя водовороты, бросающие тонны воды навстречу быстрому течению...
Одна за другой лодки покинули гавань и, совершая акробатические кульбиты под аплодисменты собравшихся сан-габриельцев, вышли на середину реки. Затем они миновали островок, вблизи которого поток набирает скорость перед началом водосброса. И, как обычно — первой устремилась в кипящие волны лодка Галлисяна — Мате. Она то и дело взлетала вверх, мощные удары разворачивали ее то в одну, то в другую сторону, но руководитель экспедиции сумел удержать курс и благополучно пройти все преграды.
Второй лодкой управлял Серж. Он очень старался повторить маршрут Галлисяна, но его «Зодиак» со все возрастающей скоростью понесло к самому центру водопада. Ален, балансируя на носу с кинокамерой, пытался снять прохождение порога, когда крупная волна развернула лодку поперек течения. Через несколько секунд она полетела с порога кормой вперед, а смытый с лодки кинооператор исчез в бурлящей пучине. Еще через несколько мгновений лодка перевернулась вверх днищем.
Галлисян и Мате с ужасом наблюдали за тем, как выброшенная водопадом где-то за сотню метров лодка Милона — Гайяра кувыркается, временами вставая вертикально и вытряхивая в реку остатки содержимого. К счастью, головы обоих членов ее экипажа уже мелькали в волнах. К спасению купальщиков поневоле и державшегося на плаву имущества присоединились Пруст и Артман, сумевшие учесть печальный опыт предшественников и успешно проскочить пороги.
Галлисян был в отчаяньи. При опрокидывании были безвозвратно утеряны не только часть провизии, охотничьи принадлежности, спальные мешки, но и киноаппаратура, и самое неприятное — сотни метров отснятой кинопленки! Это было катастрофой: ведь затраты на экспедицию планировалось компенсировать фильмом. Когда участники рейса «Эльдорадо» уже были склонны считать его неудачно закончившимся, случилось чудо — среди немногих застрявших в лодке вещей обнаружили водонепроницаемый мешок с пленкой, на которой были отображены 2500 км пути.
Успокоившийся Галлисян принялся энергично руководить восстановительными работами. Пока Пруст и Милон перебирали мотор, остальные ремонтировали изломанное оборудование лодки и приводили в порядок сохранившееся имущество. В Париж пошла радиограмма с просьбой срочно выслать новую киноаппаратуру.
Через двое суток «Зодиаки» вновь устремились вниз по Риу-Негру.
Несмотря на усталость, путешественники были очарованы красотой идиллических береговых пейзажей, проносившихся мимо, а главное — наслаждались отсутствием комаров и москитов. Уровень воды в реке падал, обнажая песчаные банки, которые то и дело приходилось огибать. Визит в католическую миссию запомнился тем, что, как выяснилось позднее, многоопытные отцы-миссионеры непростительно грубо ошиблись в предсказании не только погоды, но и местных цен бензина: ниже по реке повсюду пришлось платить по 4 франка за литр безжалостным местным, торговцам.
Как-то над Риу-Негру появился небольшой гидросамолет. Он сделал круг, неожиданно приводнился и встал прямо против вытащенных на песок лодок. Из его кабины выбрался... прилетевший из Парижа Константин Брив. Выслушав горестный рассказ о потерях под Сан-Габриелом и о прочих трудностях, он порадовал вестью о том, что в Манаусе экспедицию ждет новая киноаппаратура.
Манаус, расположенный в месте впадения Риу Негру в Амазонку, — бывшая каучуковая столица мира, помнящая времена бурного расцвета. Пышные особняки королей каучука, большой оперный театр, напоминающий парижский, соседствуют с нищенскими кварталами бедноты. И сейчас Манаус представляет собой довольно крупный город с населением около 600 тыс. человек. Ныне он известен тем, что располагает зоной беспошлинной торговли: здесь можно купить все, что выпускается в любой стране «западного мира», так что восполнить пропавшее в волнах снаряжение оказалось нетрудно.
Следующий отрезок пути — всего около 102 км — шел вниз по Амазонке до устья владеющего в нее справа притока — реки Мадейра. Берега Амазонки встретили путешественников непроходимыми джунглями и ...полчищами комаров. Воды изобиловали разнообразной рыбой, так что томбакуи, пиророку, тукунари, собака-качеро, зловещая пиранья и другие, неизвестные европейским гурманам обитатели амазонских глубин неизменно украшали меню членов экспедиции.
Берега Мадейры некогда заселяли многочисленные индейские племена, однако в конце прошлого столетия они были загнаны каучуковой лихорадкой в глубь сырых тропических лесов. На протяжении нескольких сотен километров берега оказались незаселенными. Попалось лишь несколько деревенек — остатки многочисленных некогда баз снабжения «серингейрос» — добытчиков сока гевей, чей рабский труд в джунглях и приносил баснословные барыши колонистам-концессионерам.
Скорость продвижения упала, теперь пришлось идти вверх по течению. Однажды ушедшая вперед флагманская лодка сделала вынужденную остановку — вышла из строя свеча зажигания, а запасной не оказалось. Галлисяну с Мате пришлось дожидаться остальных, но случилось непредвиденное: обе лодки прошли под противоположным берегом, не обратив внимания на сигналы... Теперь можно было рассчитывать только на свои силы. Надо было выгребать против течения и двигаться вперед достаточно быстро, чтобы назавтра поспеть к пункту начала следующего этапа.
Галлисян и Мате разобрали весла и, изнывая от послеполуденной жары, начали грести. Тишину реки нарушали лишь всплески весел да крики обитателей леса. Лодка продвигалась очень медленно, казалось — не двигается вовсе. Гребцы истекали потом и страдали от жажды, которую невозможно было утолить зачерпываемой из-за борта теплой водой. Когда они уже начали отчаиваться, их обнаружил патрульный катер. Пограничники подняли лодку на борт и доставили ее к точке сбора, где их встретили изумленные возгласы членов двух других экипажей.
Жерар, измерив курвиметром длину предстоящего пробега, радостно сообщил, что до Порту-Велью — столицы провинции Рондония — совсем недалеко, «правда, предстоит, если он не ошибается, преодолеть один порожистый участок..,» В эпоху каучуковой лихорадки манаусские богачи, желая иметь надежное, чтобы не связываться с этими порогами, и быстрое средство сообщения, построили в джунглях железную дорогу длиною около 300 км, получившую название «дороги мертвых», так как ее сооружение стоило жизни 6 тыс. рабочих, прибывших сюда с разных континентов. С большой помпой были открыты роскошные вокзалы, однако очень скоро и линия, и сами центры каучукового бума потеряли значение.
Город Порту-Велью, правда, остается важным центром снабжения «гаримперос» — авантюристов, одичалых бунтарей, занятых поисками золота и алмазов в джунглях. Чтобы стать гаримперос, надо полностью зачеркнуть прошлое, забыть комфорт и радости нормальной жизни. Работа в тяжелейших условиях, в сырых шахтах — ямах под открытым небом делает этих людей грубыми и жестокими. Нередко взаимоотношения решаются с помощью ножа. Удел слабых — смерть в джунглях. Вооруженные мачете и револьверами стекаются гаримперос на различные фиесты к поселкам, где и поныне царит дух кинематографического «дикого Запада» с салунами и девицами. Заработанные деньги мгновенно растрачиваются, гаримперос вынуждены вновь отправляться в джунгли.
Город Гуажара-Мирин, лежащий уже на реке Маморе, у границы с Боливией, показался намного спокойнее. Отсюда экспедиции предстояло повернуть в правый приток Маморе — пограничную реку Гуапоре, протекающую в лесистом каньоне в пустынной местности. Все источники информации утверждали, что на всем пути до города Мату-Гроссу, расположенного в 1500 км выше по течению, пополнить запасы бензина и продовольствия будет невозможно. Следовало подготовить снаряжение и запасы для преодоления наиболее трудного участка пути. Большую помощь оказали в этом французские миссионеры. Члены экспедиции особенно подружились с врачом миссии отцом Бендорайтисом, говорящим на семи языках и многих диалектах, человеком действия, своими руками построившим больницу (на пожертвования, поступавшие со всех концов мира).
Река Гуапоре обладает двумя особенностями. По мере подъема вверх русло заметно сужается, а скорость течения возрастает, достигая в верховьях небывалой величины. В то же время русло реки изобилует многочисленными рукавами и островками, бухточками и старицами. Чтобы избежать блуждания в заболоченных протоках, Жерару приходилось прокладывать курс с помощью фотографий, сделанных с ИСЗ.
Мясо добывали охотой. Запомнилась ночная охота на игуарапу — каймана. Индейцы предоставили проводника и легкую пирогу, на которой охотники бесшумно вошли в один из притоков. От обоих его берегов простирались заросли агуаны — водного растения с воронкообразными листьями и гибкими стеблями, настолько прочными, что запутавшуюся в таких зарослях лодку можно считать потерянной! Гребя широко-лопастными веслами, охотники осторожно продвигались по чистой воде в полнейшей тишине, освещая путь факелами. Кстати сказать, в Бразилии охота на крокодилов запрещена, а в Боливии — разрешена, поэтому на пограничной реке охотники всегда базируются на боливийском берегу. Отсюда же налажена переправка крокодиловой кожи и шкур небольших тигров, леопардов, оцелотов, снежных барсов и тапиров в США и некоторые страны Южной Америки. Охотники получают за крокодиловую кожу совсем немного — около 50 франков за метр, однако оптовикам сбыт шкур и кож приносит огромный доход.
Примерно в 500 км до ближайшего городка бензин кончился. Ни за какие суммы у жителей жалких окрестных деревушек не удалось достать ни литра. Большие надежды возлагались на ферму с 10 000 голов скота, до которой путешественники добрались в рождественский вечер. Хозяин отнесся к французам внешне вполне терпимо, однако особого гостеприимства они не ощутили. Рождество отметили бутылкой качачи (или пинчи) — алкогольного напитка, поглощаемого местными жителями в устрашающих количествах. По сравнению с однообразным экспедиционным меню— сушеное мясо и красная фасоль — праздничное угощение на ферме было поистине царским: кокосовые орехи, сердцевина пальмы, говядина с рисом... Трое суток путешественники пробыли здесь, проводя время в ожидании бензина и хождении между лодками и гамаками, где они пытались одолеть невероятную усталость от жары (40 °С) и влажности (90%). В конце концов выяснилось, что бензина не только нет, но и не будет. Санта-Клаусу все же было угодно порадовать измученные сердца путников — как раз в эти дни по реке совершал свой ежемесячный рейс плоскодонный правительственный катер «Ланча». Бензина не оказалось и на его борту — на нем работал дизель, но с него предложили буксирный конец, и лодки в кильватерном строю завершили очередной этап «в режиме буксировки». Их экипажи все эти четыре дня отдыхали.
Расставшись с гостеприимной командой «Ланчи», члены экспедиции посетили селение Белла-Виста, бывшую столицу провинции Мату-Гроссу, помнящую былое величие португальской империи, а ныне забытую богом и людьми. Некогда отсюда потоком шли золото, серебро и алмазы, добываемые в окрестных ныне бездействующих шахтах. Единственное, что сегодня напоминает ту эпоху, это встречающиеся очень рослые и сильные потомки черных рабов, некогда вывезенных португальцами из Африки.
Следует переброска лодок сушей (какие-то 100 км) из верховьев Гуапоре в бассейн реки Парагвай. И вот уже члены экспедиции, преодолевшие около B0Q0 км, начинают последний этап — путь вниз по Парагваю и Паране, скатывающимся в океан.
В верховьях Парагвая, пока еще не выглядевшего крупной рекой, совершенно не было лесов, характерных для бассейна Амазонки. Последним напоминанием об адских условиях минувших недель были периодические налеты маленьких мушек «жен-жен», которые буквально отрывали кусочки кожи, добираясь до крови. За какие-нибудь десять минут руки и ноги покрывались десятками болезненных ранок. Единственным спасением было быстро сворачивать лагерь и уходить по реке...
В болотистом районе Пентаналь появился новый враг — электрические скаты, зарывавшиеся в горячий песок у самого берега реки. Скат мгновенно всаживал ядовитое жало в лодыжку зазевавшемуся человеку и ударял его весьма сильным зарядом электричества. После этого приходилось делать пострадавшему уколы и укладывать на несколько дней в постель. По вечерам на берегу тоже страхов было немало: здесь водились маленькие черно-красные коралловые змеи, укус которых смертелен. Легионы черных пауков, наподобие тарантулов, но величиной с небольшую дыню перемещались по пляжам. Приходилось принимать все возможные меры предосторожности — лишний раз из гамаков никто не вылезал.
Спускаясь по быстрому течению Парагзая, экспедиция стремилась наверстать упущенное и пройти оставшийся путь как можно быстрее. Ответственный за навигационные расчеты Жерар предложил двигаться круглые сутки. Теперь, сменяясь за рулем каждые два часа, путешественники вели свои лодки и днем, и ночью — при свете величественной луны. Эти ночные вахты, прерываемые иногда лишь для охоты на кайманов, когда нечего было есть, очень сблизили членов экипажей, помогли им лучше узнать друг друга в трудных условиях. Шестеро смельчаков находились в пути уже три с половиной месяца. Все испытывали страшную усталость, сильно похудели.
В столице Парагвая Асунсьоне путешественникам был устроен пышный прием. Их преследовали репортеры, их фотографировали, интервьюировали, представляли правительственным чиновникам и просто влиятельным людям.
Беседовавший с Галлисяном представитель Всемирного банка назвал французов первооткрывателями водного пути, который мог бы способствовать экономическому развитию континента. Он высказал готовность банка выделить крупный кредит на строительство «интеграционного» канала, который мог бы связать районы семи южноамериканских стран, используя маршрут рейса «Эльдорадо».
От Асунсьона, где к членам экспедиции присоединился К. Брив, доставивший ценный подарок — партию напитков, осторожно называемых им «освежающими», начался завершающий 1000-километровый этап рейса — плавание по величественной Паране. Несмотря на жестокую бурю, разразившуюся как раз в те дни, когда здесь шли «Зодиаки», экспедиция благополучно преодолела и этот, неожиданно оказавшийся нелегким, участок и 2В января 1980 г. прибыла в Буэнос-Айрес, где ее приветствовал посол Франции в Аргентине.
Так завершился один из сложнейших (и протяженнейших) в истории водно-моторного спорта трансконтинентальный рейс «Эльдорадо». Шестеро французов за 110 суток прошли в общей сложности около 10 000 км, продемонстрировав высокое профессиональное мастерство, выдержку и волю к победе. Двигаясь примерно по В часов в сутки, экспедиция показала среднюю скорость при движении по течению реки — около 35 км/ч и против течения — 22 км/ч. За рейс было израсходовано 10 т бензина, 300 кг смазочного масла и 6000 м кинопленки.
Примечания
1. По-испански е! dorado — Золотая страна. Так называли колонизаторы разыскиваемую ими в Америке сказочную страну золота и драгоценных камней.