По просьбе редакции такую статью подготовил инженер Иван Иванович Черников — автор ряда материалов упомянутой исторической серии. Статья носит обзорный характер и не претендует на полноту освещения большого и сложного вопроса, который еще ждет своих исследователей.
Автор пользуется случаем искренне поблагодарить за помощь катерников-ветеранов В. Т. Процеико, В. С. Бирюка и Н. Д. Капустина за просмотр рукописи и ценные замечания. При обзоре действий артиллерийских катеров на Черном море использованы любезно предоставленные контр-адмиралом Виктором Трофимовичем Проценко материалы и его книга «Мгновение решает все», одна из глав которой так и называется: «И на море «катюши» воюют».
Действительно, в мемуарах бывшего наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова есть упоминание о том, что в нашем флоте еще до войны испытывались реактивные снаряды1, однако не приведено никаких подробностей.
Энтузиастом самой идеи применения PC на море адмирал называет Г. В. Терновского2. Работая в одном из управлений наркомата ВМФ, молодой офицер стал серьезно изучать возможности боевого использования ракет. Дело это имело очень много противников, так как считалось очевидным, что ракетное оружие значительно уступает артиллерии по точности и дальности стрельбы. Терновский, сознавая это, выдвинул перед руководством наркомата идею вооружения ракетами малых быстроходных кораблей, для которых именно этот недостаток менее важен: ведь они предназначены для ведения скоротечного боя на коротких дистанциях. Он подготовил докладную записку на имя начальника Главного морского штаба Л. М. Галлера, в которой предлагал уже конкретные варианты вооружения PC серийного торпедного катера и малого корабля для огневой поддержки десанта. Однако перед войной осуществить эти смелые для того времени проекты так и не удалось, поскольку, если не говорить об авиационных PC, сами работы над боевыми ракетами носили лишь опытный характер — готовых для внедрения образцов не было.
Началась война. Несомненный успех первых и пока еще немногочисленных моторизованных минометных частей сразу подсказал идею применения тех же армейских пусковых установок на кораблях. Имелись в виду, в первую очередь, наименее уязвимые быстроходные корабли речных флотилий, действующие против береговых целей.
В январе 1942 г. командование ВМФ приняло специальное решение об усилении огневой мощи ряда серийных малых кораблей, для чего предполагалось применить установки БМ-8 и БМ-13. Однако вскоре же выяснилось, что необходима их переделка, поскольку специфические условия малого корабля существенно отличаются от тех, на которые армейские установки рассчитаны. В частности, было признано необходимым увеличить угол поворота установки в горизонтальной плоскости. Если наземные установки грубо наводились на цель разворотом самого автомобиля, то рассчитывать на такую возможность, скажем, при движении того же бронекатера по узкому речному фарватеру было нельзя.
Соответствующим решением правительства задание разработать пусковые установки трех типов специально для речных бронекатеров было дано СКВ московского завода «Компрессор». Главным конструктором назначался В. Бармин, руководителями групп — В. Тимофеев, А. Васильев и А. Глюске. Проектирование упрощалось тем, что еще до войны Реактивный научно-исследовательский институт разработал и испытал пусковое устройство на 24 PC типа М-8 для установки на танк. Конструкция этого поворотного устройства позволяла разместить его и на катере.
Работы начались, — вспоминает лауреат Ленинской и Государственной премий А. Васильев, — в январе, а в мае были готовы опытные образцы, начался их монтаж на большом и малом бронекатерах Волжской флотилии, имевших бортовые номера 314 и 350 соответственно. В июне уже проводились испытания государственной комиссией; нарком ВМФ сразу же утвердил Акт испытаний и одновременно был выдан заказ на срочное изготовление первых 40 катерных установок...
А 29 августа того же 1942 г. в журнале боевых действий БКА3 № 314 появилась запись: «Вели огонь по дер. Рынок из М-8. Израсходовано 45 реактивных снарядов. Уничтожен взвод автоматчиков».
«Так, — пишет А. Васильев, — было зафиксировано заступление на боевую вахту ВМФ советского ракетного оружия».
Что же представляли собой первые установки, с которых началась история современного ракетного морского оружия?
Установка М-8-М башенно-палубного типа состояла из верхней качающейся части с 12 двутавровыми балками (на 24 PC калибра 82 мм в два ряда), основания, прицельного устройства и механизмов вертикального и горизонтального наведения. Угол возвышения направляющих можно было изменять в пределах от 5 до 45°. Основание с качающейся частью и сиденьем наводчика вращалось на шаровом погоне — могло поворачиваться на 360°. Интервал между выстрелами составлял 0,3 с. Все 24 PC сходили с направляющих за 16 оборотов маховичка переключателя прибора управления огнем.
Установка M-13-MI надпалубного типа ставилась на больших БКА в корме — вместо танковой башни. Стрелял из рубки командир установки. Залп (16 PC калибра 132) с 8 двутавровых балок сходил за 16 оборотов маховичка — за 5—8 с.
Несколько позднее была разработана 32-зарядная установка — башенно-палубного типа M-13-MII. Ее опытный образец поставили вместо кормовой пушка Лендера на волжский «БКА-315».
29 ноября 1942 г. приказом наркома все упомянутые выше установки «по результатам испытаний и боевого применения катерами Волжской военной флотилии были приняты на вооружение кораблей в качестве штатного вооружения». (Стоит, однако, отметить, что громоздкая и тяжелая 32-зарядная установка так и не получила распространения; достаточно сказать, что каждый PC весил 42 кг.)
Поздней осенью все того же 1942 г. началось формирование отдельного дивизиона так называемых минных катеров 3-й бригады речных кораблей Волжской флотилии. В состав дивизиона должны были войти два отряда — по 6 минометных катеров типа «Ярославец» с установкой M-13-MI и два отряда новых торпедных катеров «Г-5» (серии 11-бис) с установкой М-8-М. Эти ТКА, поступающие из Тюмени, с самого начала были артиллерийскими катерами (АКА), так как желобные торпедные аппараты на них намертво «заклепывались» — закрывались дюралевыми листами еще при постройке. В дальнейшем в Рыбинске были построены четыре катера типа БКМ (большой катер минный), специально спроектированных под установку M-13-MI. Это, очевидно, и были первые наши ракетные катера специальной постройки4.
Отдельный дивизион в полном составе участия в боевых действиях , под Сталинградом принять не успел. После разгрома армии Паулюса он был расформирован: часть катеров попала на север (на Онежское озеро), часть — на юг (на Черное море), а часть — составила ядро Днепровской флотилии.
Информация об изображении
Бронекатера Амурской флотилии на подходе к Харбину. Фото А. Добровольского. 21.08.45 г.
На заключительном этапе войны минометные катера и бронекатера, вооруженные PC, широко использовались для огневой поддержки приречных флангов сухопутных войск, при высадке десантов и выполнении многих других боевых задач. Процитируем, например, книгу И. Локтионова «Дунайская флотилия в Великой Отечественной войне»: «Использование минометных катеров было эффективным; наряду с БКА они составляли основу огневых средств флотилии. Так как дальность их стрельбы была ограниченной (4—6 тыс. м), они либо занимали огневые позиции вблизи линии фронта, либо прорывались на фланги противника для ведения огня по его живой силе и открытым огневым точкам».
Бронекатера Амурской флотилии на подходе к Харбину. Фото А. Добровольского. 21.08.45 г.
В состав Краснознаменной Дунайской флотилии, о которой пишет И. Локтионов, входили 23 минометных катера, имевших водоизмещение 14 т при осадке 0,71 м и скорость хода порядка 10 км/ч. (Низкая скорость хода, по воспоминаниям ветеранов, объяснялась тем, что эти катера-«ярославцы» проектировались как тральщики и катера ПВО — в первую очередь для охраны баз и переправ; пусковые установки ставились на них вместо 37-мм зенитного автомата.)
Однако катерные реактивные установки, о которых говорилось выше, еще не были созданы, а PC уже с катеров запускались и громили фашистов. Новое грозное оружие сразу же привлекло внимание моряков; в инициативном порядке они стали выдвигать различные предложения по использованию ракетного оружия на малых и вспомогательных кораблях. Часть таких предложений удавалось реализовать «собственными силами». Этому способствовала конструктивная простота применяемых армейских и особенно самолетных систем, их малый вес, практически — отсутствие отдачи при пусках. Особых подкреплений корпуса катера, как правило, не требовалось; работы по монтажу выполнялись силами передвижных ремонтных мастерских.
Обычно5 за основу принималась установка, известная под названием реактивного орудия РО-82. Благодаря проведенной к этому времени унификации PC стрелять из такого орудия можно было как «старыми» самолетными, так и новыми армейскими снарядами, что упрощало решение проблемы пополнении боезапаса. Короткие — чуть меньше метра — направляющие крепились на стойке к любому достаточно жесткому элементу, например, к крышке машинного люка ТКА. Наведение осуществлялось поворотом самого катера, регулировался лишь угол возвышения.
«Еще в 1941 году, — вспоминает В. Т. Проценко,— как только массы торпедников узнали о «катюшах», голубой мечтой каждого стало иметь на своем катере реактивное оружие».
Приоритет в широком практическом осуществлении этой идеи принадлежит именно черноморским катерникам. Об этом Виктор Трофимович, подтверждая свои слова ссылками на соответствующие документы, рассказывает так:
«Черноморцы сразу же загорелись желанием установить «катюши» на ТКА «Г-5», чтобы как-то компенсировать их слабое пулеметное вооружение. Начальник штаба флота контр-адмирал И. Д. Елисеев дал «добро». И в ремонтных мастерских погранвойск НКВД в Новороссийске по чертежам, разработанным дивизионным инженер-механиком Н. И. Ясуловичем (из 2-й бригады ТКА), он с группой катерников-ремонтников за 8 дней изготовил установку с четырьмя направляющими для 6 PC калибра 82 мм. За основу была взята ремонтирующаяся там «катюша» с такими же снарядами. Эту установку и смонтировали перед командирской рубкой на ТКА № 175 Ф. П. Бублика. Однако на испытаниях при волне 3 балла подвешенные на крайних рельсах снизу PC обрывались и падали за борт. Поэтому решено было укладывать только сверху по 4 PC.
В подтверждение привожу выписку из акта по испытанию PC, утвержденного 19.00.1942 г. контр-адмиралом И. Д. Елисеевым и дивизионным комиссаром 13, И. Азаровым:
Председатель комиссии от штаба ЧФ капитан 3 ранга Г. Дьяченко, члены: капитан 2 ранга Савин, капитаны 3 ранга Мостников, Ясулович и представитель техотдела флота капитан-лейтенант Степанов, 10—15 июня 1942 г. произвели испытание аппарата PC. Произведенные испытания покатали следующее: 1. Легкость и простота устройства установки на ТКЛ; 2. Возможность стрельбы по береговым целям на дистанции 32 кабельтова (5.9 км). 3. Отрицательные качества: 1 — малая скорострельность; 2 — отсутствие щитка для управления стрельбой залпами и одиночными снарядами.
Выводы: заказать серию подобных аппаратов для установки на ТКА с учетом: а) увеличение скорости; б) дать возможность производить одиночную и залповую стрельбу; в) упростить установку для стрельбы в ночное время; г) определить место хранения боезапаса на ТКА.
Испытывали на всех скоростях при состоянии ветра и моря, равном 3-м баллам. Установка деформации и поломок не имела.
На втором испытании залп 4 PC на дальность 29—30 каб., время полета 26 сек.
На третьем испытании установили: при углах возвышения — 10; дальность полета 15 каб., время 13 сек. При углах возвышения — 30° дальность полета 32 каб., время 39 сек. При углах возвышения — 40° дальность полета 30 каб., время 27 сек. Время заряжения 1 PC — 42 сек, 2-х — 50 сек, 4-х — 2 мин 45 сек.»
Такие же «самоделки» сразу же были установлены (с сохранением основного — торпедного оружия) па ТКА К. Кочиева, М. Турина и А, Куракина, а затем и на более крупных, чем «Г-5», торпедных катерах «Д-3» (деревянном) и «СМ-3» (стальном мореходном).
В ночь на 18 июня эти катера совершили очень удачный набег на Ялту. Благодаря туману ТКА смогли подойти к берегу незамеченными; затем произвольными сигналами нашим морякам удалось ввести в заблуждение дозорный корабль противника. Оба ТКА выпустили все свои торпеды и дали залп PC по огневым точкам, прикрывавшим вход в порт. Были повреждены малая подводная лодка и ТКА противника, подавлены две огневые точки. Труднее оценить моральный эффект, который произвело на гитлеровцев появление нового оружия. Можно смело сказать, что в эту ночь впервые в истории были применены PC для подавления береговых батарей противника. Командовал отрядом К. Г. Кочнев, катерами — О. М. Чепик и Д. С. Карымсв. Вместе с ними в атаке участвовал представитель штаба флота Г. Д. Дьяченко.
В дальнейшем эти же два катера 01.08 под прикрытием дымовой завесы атаковали стоявшие на якорях в Двуякорной бухте (под Феодосией) три БДБ противника. И снова были применены и торпеды, и PC. И в последующих набегах ТКА па Ялту применение PC обеспечивало им успех торпедных атак.
Первыми на Черноморском флоте удалось потопить «эрэсами» вражеское судно в море морякам с ТКА №54 старшего лейтенанта Александра Куракина.
В ночь на 20.09 1942 г. находившиеся в дозоре у Цемесской бухты «МО-4» (№ 091) Сенькина и ТКА № 54 Куракина, имевший самодельную установку для запуска PC, обнаружили вражескую шхуну, пытавшуюся скрытно подойти к берегу. Как выяснилось впоследствии, шхуна должна была высадить диверсионную группу с целью уничтожить легендарную батарею морских четырехдюймовок Зубкова. Комендоры охотника повредили шхуну, а Куракин двумя залпами PC (6 и 4 снаряда) добил ее. Именно поэтому можно считать, что первыми на Черноморском флоте потопили ракетным оружием вражеское судно моря-ни с торпедного катера № 54 старшего лейтенанта Александра Куракина.
Уже после этого (но до конца все того же 1942 г.) торпедными катерами Б. Першина, П. Зинченко, Г. Левищева, К. Тихонова, И. Хабарова, И. Кубрака, Л. Власова, И. Раевского и А. Дубровина были потоплены или серьезно повреждены шесть БДБ, две баржи и буксир; катера В. Сухорукова и М. Турина повредили крупный танкер. И с уверенностью можно сказать, что в стих боевых успехах есть и немалая доля бесстрашных моряков с тех нескольких ТКА, которые были вооружены самодельными (подчеркнем это!) установками, подавлявшими огневые средства противника.
Черноморские катерники самостоятельно и первыми начали отрабатывать тактические приемы морского боя с применением нового грозного оружия.
Многие факты из истории морского реактивного оружия до сих пор не нашли достойного отражения в литературе, особенно, когда речь идет о тех образцах, которые создавались на местах своими силами.
Так, ветеран советского катеростроения Леонид Львович Ермаш, выступая на встрече в редакции журнала «КиЯ», рассказал о создании в блокированном Ленинграде установки для вооружения строящихся ТКА типа «Д-3». Непосредственным разработчиком конструкции был инженер-судостроитель Борис Ильич Батковский, впоследствии погибший от голода.
На деревянную палубу катера укладывался стальной лист, к которому была приварена собранная из труб простейшая установка с четырьмя направляющими для запуска PC типа М8. В октябре 1941 г. опытный образец испытывался на полигоне в присутствии адмирала И. С. Исакова и заслужил высокую оценку.
Установка располагалась на баке катера — в нос от первого ДШК. Как вспоминает Л. Л. Ермаш, такими установками были вооружены десять ТКА.
В дальнейшем уже на базе серийной армейской техники была создана установка с 12 направляющими балками (24 снаряда) для «охотников» типа «МО-4». Именно то, что «МО-4», как и ТКА «Д-3», имели не металлические, а деревянные корпуса, и потребовало разработки специальной конструкции.
Известно, что опытные стрельбы первый «МО-4» с такой установкой проводил в боевых условиях в начале октября 1942 г.: выпустил свои PC по неприятельским позициям в районе Нового Петергофа.
Из воспоминаний Вадима Владимировича Чудова — в годы войны командира 7 дивизиона катеров ОВРа Ленинградской военно-морской базы — стал известен и еще один интересный факт. Зимой 1942—43 гг. по инициативе и силами самих катерников дивизиона простейшие направляющие рейки для запуска 82-миллиметровых PC были навешены на 76-миллиметровые орудия двух речных бронекатеров (пр. 1124) «БКА-101» и «БКА-102». На каждый ствол ставилась (сверху) и крепилась к нему хомутами рейка для запуска одного PC. Опасались, что PC будет мешать нормальной стрельбе, но этого не произошло. Бронекатера неоднократно и успешно стреляли реактивными снарядами по берегу, но известен и боевой эпизод с обстрелом боевого корабля — 600-тонного миноносца типа «Т». В конце навигации 1943 г. «БКА-101» получил задание — произвести разведку боем в финских шхерах (к северо-западу от нашей базы на Лавенсаари), где готовился к выходу в море крупный транспорт. Бронекатер, которым командовал сам В. Чудов, прорвался через линии дозоров и заграждения, обнаружил транспорт и в скоротечном бою с кораблями охранения выпустил в ближайший из них оба свои PC. Стрелял ими один из инициаторов вооружения БКД «эрэсами», мастер артиллерийской стрельбы мичман Гуляев.
Уже упоминавшийся в первой части статьи капитан-лейтенант Г. В. Терновский — в то время флагманский артиллерист Новороссийского ОВРа — в конце февраля 1942 г., будучи гостем летчиков на одном из аэродромов впервые увидел самолетные PC. О дальнейшем со слов самого Терновского рассказывает М. В. Новиков в своей книге «Творцы оружия». Его предложение вооружить «охотники» ОВРа простейшим устройством для стрельбы этими PC с дистанционными взрывателями по самолетам было доложено командиру Новороссийской базы капитану 1 ранга Г. Н. Холостякову. Тот сразу же позвонил командующему авиацией ЧФ и попросил выдать морякам несколько комплектов 82-миллиметровых PC с самолетными же системами их запуска.
Пока «охотник» «МО-084» шел за ними в Анапу и возвращался обратно, в его крохотной кают-компании не прекращался спор — обсуждались варианты конструкции катерной установки. У командира катера лейтенанта А. Т. Кривоносова и инженер-механика дивизиона Н. С. Попова были свои идеи, но в конце концов все согласились, что надо делать так, как предлагает Терновский: крепить пусковое устройство прямо к стволу 45-миллиметрового орудия, что давало возможность использовать имеющиеся механизмы наведения при стрельбе по самолетам.
Попов быстро сделал необходимые эскизы, и за одну ночь в авиационных мастерских были изготовлены первые два комплекта навесных устройств для «МО-084». На каждое орудие поставили по две направляющих со штурмовика «ИЛ-2». 2.III вышли в море и невдалеке от Анапы произвели первый пробный выстрел. В тот же день продемонстрировали Холостякову и запуск PC в воздух, и стрельбу по морской цели — буксируемому щиту. С дистанции 5—6 кабельтовых дали три залпа и щит накрыли (как считал Терновский — по счастливой случайности).
За два дня опробованные установки усовершенствовали. Для разработки чертежей и оказания Терновскому технической помощи был привлечен технолог по образованию помощник командира одного из СКА младший лейтенант А. Н. Белов; в связи с этим установке и был присвоен шифр РО-82ТБ — с начальными буквами обеих фамилий. Такими реактивными снарядами были вооружены еще четыре «МО-4».
Вечером 2.IV «охотник» «МО-084» в составе охранения транспорта «Пестель» вышел в море. Когда наш конвой был атакован вражеским торпедоносцем, навстречу ему устремились четыре6 огненных шлейфа, через несколько секунд перед самолетом встали черные клубы разрывов. Ошеломленный летчик круто развернулся и ушел к берегу. В журнале боевых действий появилась запись, сделанная рукой лейтенанта В. Школы: «В районе мыса Утриш залпом PC отбита атака торпедоносца противника. Самолет предположительно подбит». Таким было первое боевое применение PC с корабля в море.
Через два дня, когда тот же «-084» и еще два «охотника» с PC конвоировали вышедший из Новороссийска транспорт «Калинин», на них налетели восемь пикирующих бомбардировщиков «Ю-87». Эффект был тот же: когда навстречу пошли реактивные снаряды, летчики развернули машины и скрылись.
Первый ракетный удар по берегу катера ОВРа под командованием капитана 2 ранга П. П. Давыдова нанесли в ночь на 26.XII 1942 г.: четыре «МО-4» обстреляли район хутора Алексин. На каждом из них стояли по четыре 8-снарядные установки (по некоторым сведениям— вьючного типа7). Это позволило существенно увеличить огневую мощь залпа, что было особенно важно при стрельбе осколочно-фугасными снарядами по площадям. Катера дали пять залпов, по очереди отходя на перезарядку. На головы фашистов обрушился всесокрушающий огненный шквал. Земля клубилась и содрогалась от сильных взрывов...
В конце января следующего 1943 г. Г. В. Терновский получил и смонтировал такие же 8-снарядные «вьючные» установки на тральщике «Скумбрия» (мобилизованная рыболовная шхуна с деревянным корпусом). Этот корабль принимал участие в высадке десанта в районе Станичка — Мысхако в ночь на 4 февраля. Командиром его был главстаршина А. Н. Жолудев, командовал стрельбой — Г. В. Терновский. Наибольшую опасность для тихоходных десантных судов, подходивших к району высадки, представляли батареи на мысе Любви, уцелевшие во время кашей артподготовки. Именно по ним с ближней дистанции — не более 1,5 мили — и ударила «Скумбрия». Огромное серовато-сизое облако окутало корабль, из дыма вынырнули языки пламени. Там, где только что видны были зловещие вспышки выстрелов, поднялась стена огня, до кораблей докатился сплошной гул.
На языке официальных боевых донесений это выглядело так; «В 01 ч. 10 мин. береговая артиллерия Новороссийской военно-морской базы, выстрелив за 10 минут 1512 снарядов калибром от 100 до 152 мм, перевела огонь в глубину расположения противника, СНА № 084 пошел к пристани Рыбзавода, а к мысу Любви подошла «Скумбрия» и залпом 84 PC подавила огневые точки противника».
В общей сложности за ночь было выпущено около 280 PC8.
Этому эпизоду в книге «Боевой путь Советского Военно-Морского Флота» посвящены такие строки; Впервые в истории для поддержки десанта с моря была успешно осуществлена стрельба PC «Катюша» с тральщика «Скумбрия». Один из пленных сказал: «Мы писали об этом ужасном сухопутном оружии, но никто даже не предполагал, что оно уже есть на русских кораблях, лучше сразу смерть, чем увидеть такое!»
Как пишет Л. А. Шимкевич, несколькими месяцами позже, катерники с «МО-4» стали осваивать стрельбу и по подвижным морским целям, В августе того же 1943 г. г.-,п дозорных катера старших лейтенантов Н. Кузьмина и В. Школы в районе Новороссийска вступили в бой с отрядом из пяти вражеских ТКА. Смелая атака с применением PC позволила черноморцам выйти победителями. В конце октября в Керченском проливе «СКА-0102» лейтенанта Н. Марченко так же решительно атаковал БДБ, следующую с сильным охранением из нескольких ТКА. Прямые попадания PC вызвали на БДБ сильный пожар...
И тем не менее даже успешное применение четырех — восьмизарядных установок оставалось лишь временной полумерой. Малое число PC в одном залпе не позволяло полностью реализовать большие возможности нового оружия, созданного для нанесения эффективных массированных ударов по береговым и морским целям. Руководство наркомата ВМФ нацеливало технические службы флотов на увеличение числа PC, выпускаемых одной установкой. А в марте 1943 г. главное артиллерийское управление флота с согласия зам. наркома приказало командующему ЧФ все «самодеятельные» установки с четырьмя направляющими с ТКА9 и СКА снять как малоэффективные и весьма опасные для самих катеров. Как вспоминает В. Т. Проценко, сами моряки не разделяли таких спасений, считая любой риск оправданным, если он позволял усилить вооружение ТКА. Напомним, что в сложившейся на Черном море обстановке наши ТКА играли роль универсальных легких сил, использовались исключительно широко, но главным образом не по прямому назначению. Нашим легким «Г-5» с их двумя ДШК противостояли гораздо более крупные немецкие ТКА с 20-миппиметровыми автоматами и четырьмя пулеметами, а также бронированные БДБ10, на вооружении которых имелись не только пулеметы и автоматы, но и орудия калибром 76—88 мм. Не случайно же наши катерники при малейшей возможности ставили на «Г-5» дополнительный ДШК или даже авиационную автоматическую пушку.
Как только промышленность стала давать нужное количество серийных 24-зарядных установок, судостроители начали поставлять флоту морские катера, на которых PC стали уже не вспомогательным, а главным видом оружия. Наши катерники наконец-то получили возможность на равных вести бой и с БДБ, и с большими катерами, и с береговыми батареями противника...
Первый отряд из шести только что построенных ТКА со штатными установками М-8-М появился на Черном море в начале 1942 г. Четыре из них вошли в состав 2-й бригады, которой командовал капитан 2 ранга В. Т. Проценко, много сделавший для освоения и разработки приемов использования ракетного оружия.
Подчеркнем еще раз (об этом уже говорилось), что торпедные аппараты на этих ракетных ТКА11 уже не ставились. Появился совершенно новый тип боевого корабля — артиллерийский катер (АНА), прообраз нынешних ракетных катеров.
В. Т. Проценко рассказывает в своей книге о появлении первых АКА: моряки облазали катера, осмотрели их, много было высказано восторженных слов! На митинге выступили представители бригады, принимавшие катера в далекой Сибири. Они объяснили, почему три из них имеют странные названия: «Московский ремесленник», «Молодой патриот трудовых резервов», «Трудовые резервы Татарии». Оказалось, эти АКА построены на деньги, собранные учащимися ремесленных училищ. Взволнованные матросы и офицеры горячо благодарили ребят за такой подарок и обещали выполнить их наказ — бить фашистов без пощады.
Лучшим из лучших доверили грозные корабли. Командиром отряда стал старший лейтенант Иван Петрович Шенгур, командирами звеньев и катеров — коммунисты Василий Кравцов, Михаил Матвиенко, Федор Бублик и Анатолий Крылов, комсомолец Владимир Пилипенко.
Не скрывает В. Проценко и те немалые трудности, которые пришлось преодолеть, «приучая, — как он пишет, — сухопутные катюши к флотской службе».
Выяснилось, что из-за люфта в стопорном устройстве снаряды на качке срывает с направляющих. При первом же боевом выходе АКА — катера В. Пилипенко и В. Кравцова были посланы в дозор к Мысхако — несколько PC не только упали в воду, но и взорвались при этом. Общими усилиями моряки-умельцы устранили этот очень опасный недостаток. Но это было еще не все. От заливания морской водой на переходе запальные патроны отсыревали, было много случаев отказа. Так, во время самой первой (и в целом удачной) боевой операции отряда — обстрела анапского аэродрома в ночь на 30.V четыре новых АКА за четыре приема смогли выпустить лишь 68 PC вместо 240, как было намечено планом. Решение задачи было найдено опять-таки силами самих катерников: были изготовлены надежные пиропистолеты на базе запальных трубок от торпед и трофейных винтовок, подходивших по калибру...
Всю работу по доводке «катюш» возглавляли специалист по ракетным установкам артотдела флота A. Егоров и дивизионный артиллерист А. Чурсин. Появление высоко над рубкой тяжелой установки с 24 PC не могло не отразиться на мореходных качествах легкого катера, его остойчивости. По инструкции АКА разрешалось выходить в море при волнении до 3 баллов. Очень скоро моряки освоили свои корабли так, что стали выполнять боевые задания и при 4—5-балльном волнении, научились стрелять залпами и довольно кучно как по наземным, так и по морским целям.
А главное — сумели успешно отработать тактическое взаимодействие ТКА и АКА, позволившее с максимальным эффектом использовать сильные стороны обоих вариантов вооружения. АКА отвлекали охранение и давали возможность ТКА выйти в торпедную атаку. ТКА, самоотверженно вступая в бой с превосходящими силами противника, заманивали их под удар реактивными снарядами...
Вот лишь несколько примеров из боевой хроники 2-й бригады торпедных катеров Черноморского флота.
В ночь на 11.VI 1943 г. отряд И. П. Шенгура из трех АКА (№ 86 — командир Н. Я. Котов, № 96 — B. С. Пилипенко и № 106 — М. И. Матвиенко) при поддержке двух ТКА с командиром бригады В. Т. Проценко на борту произвел очень удачный огневой на лет на крупнокалиберную батарею противника, державшую под огнем нашу коммуникацию на Малую землю. Эта батарея была расположена на обратном скате прибрежной высоты, так что уничтожить ее огнем корабельной артиллерии с настильной траекторией стрельбы практически оказалось невозможно. Противник чувствовал себя здесь в полной безопасности. И вот появившиеся у берега два ТКА сумели вызвать огонь на себя, что позволило подкорректировать данные для стрельбы с АКА и дать сокрушительный залп сразу из всех трех реактивных установок. Три из четырех орудий были уничтожены, взорван склад боеприпасов.
В ночь на 21.VIII того же года четыре АКА И. Шенгура во взаимодействии со сторожевыми кораблями «Шторм» и «Шквал» обрушили огонь на Анапский аэродром. А спустя несколько дней произошла очень удачная для нас встреча этой же группы катеров и немецких ТКА. Шенгур сумел перехитрить фашистов, заставил их сомкнуть строй, а потом обрушил на них залп PC. Когда с юга показались еще три вражеских катера, наши командиры, не сговариваясь, развернулись им навстречу и с дистанции не более 600—800 м накрыли их «катюшами».
В ноябре-декабре 1943 г. торпедные и артиллерийские катера бригады героически прикрывали район высадки нашего десанта у Эльтигена. Совместными действиями неизменно удавалось отбить атаки противника; при этом было потоплено несколько БДБ.
В своих воспоминаниях В. Проценко рассказывает о том, как каждую ночь выходила в Керченский пролив неразлучная тройка — А. Куракин, Н. Попов и В. Пилипенко. Торпедные катера, обнаружив приближающегося противника, сближались с ним и заставляли его корабли сгруппироваться теснее, после чего их атаковал АКА В. Пилипенко. Пока АКА отходил на перезарядку «катюш», торпедные катера вели бой, обрушивая на врага огонь ДШК и авиапушек. Так они проводили за ночь по три-четыре боя...
Особенно отличился экипаж АКА, которым командовал старший лейтенант В. Пилипенко. Однажды этому катеру пришлось в одиночку охранять отряд наших десантных судов: четыре раза подряд он самоотверженно вступал в бой с шестью и четырьмя вражескими кораблями, отгоняя их залпами PC 7, 8, 10 и 11.ХI этот же катер стойко отбивал все попытки больших ТКА типа «Люрсен» и БДБ противника прорвался к нашим высадочным средствам.
По-прежнему выходили АКА и на обстрел вражеских береговых позиций. Памятен многим ветеранам мощный удар «катюшами» с моря по войскам противника в самые тяжелые дни обороны Малой земли, «Залпы легли очень удачно», — вспоминает В. Проценко. Командующий фронтом генерал-полковник И. Е. Петров передал морякам, что армейцы очень довольны их помощью огнем, и выразил сожаление, что у нас так мало катеров, вооруженных PC.
Самый характер боевых действий в следующем — 1944 г. был уже совсем иным: теперь главным делом стала борьба на морских коммуникациях обороняющегося и отступающего на суше противника.
Ночью 05.IV отряд из трех катеров (два АКА) под командованием И. Шенгура, находившийся в свободном поиске в районе еще занятой врагом Одессы, обнаружил на рейде дозор из нескольких больших СКА. Чтобы заставить немецкие катера сосредоточиться, а затем и подвести их под удар «катюш», наши моряки пошли на хитрость. ТКА Я. Грибова смело атаковал один из дозорных катеров и ввязался в бой. Ему удалось выманить четыре СКА в море, а тем временем «Московский ремесленник» Н. Котова и АКА В. Пилипенко зашли им в тыл и одновременно дали залп, выпустив сразу 48 PC. Едва противник скрылся под прикрытие батарей, наши АКА на большой скорости подошли к самому волнолому, дали залп по портовым объектам в районе морского вокзала и, прикрывшись дымовой завесой, так же стремительно вышли из зоны обстрела береговой артиллерии...
Неделей позже тот же рискованный тактический прием с успехом был повторен. Летчики насели отряд И. Шенгура (два ТКА и АКА А. Исакова) на две тяжелогруженные БДБ, следующие под усиленным эскортом из 12—14 катеров. Первая атака наших ТКА была отбита мощным огнем противника, Тогда АКА, на котором и находился командир отряда, решительно атаковал конвой в одиночку. Основные силы охранения оказались втянутыми в бой, увлеклись погоней (очевидно, решив, что советский катер расстрелял запас PC) и на какое-то время оставили баз защиты одну из БДБ. Используя это, М. Подымахин (вскоре ставший Героем Советского Союза) с дистанции не более 2 кб выпустил в нее обе торпеды и пустил БДБ на дно, прежде чем противник понял, что происходит. В образовавшейся сутолока дружным огнем ДШК и PC наши катерники потопили один большой СКА и вывели из строя два других.
27.IX на подходах к Севастополю черноморцы смело атаковали транспорт, скрытно идущий под самым берегом в сопровождении трех крупных СКА. Судно было обнаружено благодаря бдительности сигнальщиков: его на секунду случайно — по ошибке — осветил прожектор с берега. М. Подымахин пустил транспорт на дно торпедой, а АКА В. Пилипенко уничтожил СКА противника залпом PC.
Во время сражения за Севастополь особенно отличились катерники с АКА Н. Котова, А. Иванова и Ф. Бублика. Гитлеровское командование морскими силами приказало устраивать специальные засады, чтобы подкарауливать и уничтожать катера с «катюшами». Два с половиной месяца продолжалась эта охота, но наши катера, громя фашистские заслоны огнем «катюш», снова и снова прорывались к Севастополю и топили вражеские суда и корабли, переполненные бежавшими из Крыма гитлеровцами. А ведь на одной БДБ типа «Г» размещалось до 200 вражеских солдат или 130 т боевой техники.
В апреле при разгроме очередного выходящего из Севастополя конвоя В. Пилипенко ударил несколькими PC по неприятельскому (румынскому) миноносцу («врезал так, что он аж закрутился»). Поскольку корабль вряд ли получил серьезные повреждения, об этой атаке было решено командованию не доносить. В конце войны наши моряки побывали на этом миноносце. Матрос-рулевой, говоривший по-русски, поделился своими впечатлениями: «Произошла тогда большая паника. Все упали на палубу, кораблем никто не управлял, ожидая второго залпа...»
Трудным был ночной бой 09.V 1944 г., когда советские войска уже освобождали последние кварталы Севастополя. Большая группа вражеских кораблей и судов с эвакуируемыми войсками спешно покинула бухту. Незадолго до полуночи три советских ТКА и АКА Ф. Бублика под общим командованием капитана 3 ранга А. Тууля обнаружили идущий курсом на юго-запад фашистский конвой. Силы были далеко не разными, но черноморцы стремительно атаковали врага. Залпом PC был уничтожен СКА и рассеяно охранение, в меткие торпедные удары завершили разгром: на дно были отправлены четыре большие баржи.
С первых дней 1943 г. вдоль побережья Азовского моря началось наступление войск Северо-Кавказского фронта, были освобождены Ейск, Азовск, Приморско-Ахтырская. 3.11 1943 г. нарком ВМФ издал приказ о воссоздании Азовской военной флотилии, значительное место в корабельном составе которой стали занимать катера с ракетным оружием. В конце мая из состава 2-й бригады ТКА Черноморского флота сюда были переведены два АКА (Ф. Бублика и В. Кравцова}. В течение лета с Волги прибыли три минометных катера типа «Я-5» («ярославцы») с установками М-13-М1 и восемь больших речных БКА с 82- или 132-мм установками. В первом же боевом походе этих ракетоносцев принял участие командующий флотилией контр-адмирал С. Г. Горшков.
Корабли флотилии проводили активные набеговые операции, уничтожая плавсредства противника на переходе морем и в портах. В большинстве случаев катерники использовали тактику сближения на малые дистанции в условиях плохой видимости, умело маневрировали, ведя сосредоточенный огонь из всех видов оружия.
Реактивное оружие с большим успехом применялось при обстреле вражеских береговых укреплений, а также при высадке десантов. В ночь на 18.VIII 1943 г. в районе косы Кривая произошел бой двух вооруженных «катюшами» БКА с тремя БДБ и четырьмя СКА противника. Применив PC, бронекатера потопили две БДБ и один катер подожгли.
За четыре месяца боевых действий на Азовском море два черноморских АКА из числа построенных «а средства, собранные «ремесленниками», провели свыше 20 морских боев, обстреливали переправу на Пересыпи, объекты у Ново-Вознесенска, обеспечивали высадку десантов у Мариуполя, а затем и на Керченский полуостров в районах Гпейки и Жуковки. Здесь АКА № 116 Кравцова погиб, а второй катер № 126 был поврежден12.
Отметим, что в дальнейшем азовские и черноморские катера с PC были переданы в состав Дунайской флотилии.
В мае 1943 г. соединение кораблей с PC появилось и на Онежском озере: основу его составили переброшенные сюда из состава расформированной Волжской флотилии ТКА типа «Г-5».
После отработки практических приемов стрельбы 22 августа моряки провели классическую для условий крупного озера операцию по огневой обработке побережья в районе Важероксы. Как вспоминает участник этих событий Н. Капустин, впервые был произведен ракетный залп относительно большой группы-катеров по одной цепи — важному опорному пункту.
Для обеспечения точности наведения реактивных установок на берегу выставили репера и створные знаки. Курсовой угол и угол возвышения пусковой установки каждого катера выверили заранее в зависимости от места корабля в боевом строю.
В 4 утра два отряда катеров тесным строем уступа, на скорости около 40 узлов ринулись в сторону вражеского берега, выходя на огневую позицию.
Н. Капустин, находясь на среднем катере, наблюдал за прохождением секущего створа и в момент выхода в расчетную точку подал команду открыть огонь. Через несколько секунд 192 огненных смерча встали над позициями неприятеля.
Эффект был исключительным: по словам пленных, солдаты разбегались, бросая оружие.
14.IX 1943 г. произошло другое знаменательное событие. Два «Г-5» под командованием В. Горячева обнаружили у о. Лесной вооруженный буксирный пароход, который и накрыли залпом PC с довольно большой дистанции 4600 м; буксир вспыхнул и начал быстро погружаться в воду.
О своей службе в Особом дивизионе минно-торпедных катеров, которым командовал тогда капитал 2 ранга М. В. Крохин, так рассказывает в своих воспоминаниях бывший юнга Михаил Трукин:
«Когда мне было 16, я работал на заводе в городе Горьком. Мы изготовляли снаряды для «катюш». Не думал я, конечно, что через какие-то несколько месяцев мне самому придется заряжать корабельную установку именно такими снарядами. И сот, закончена Школа юнг. Катером с бортовым № 806, на который я прибыл, командовал старший лейтенант Н. Капустин. Я под руководством боцмана изучал реактивную установку (этого мы не проходили!), тренировался заряжать ее: по боевому расписанию это входило в мои обязанности моториста. Без сноровки было нелегко положить 8-килограммовый снаряд на параллели и штифтами попасть в направляющие. Но вскоре дело пошло на лад.
Первый бой запомнился на всю жизнь. В иллюминаторы над головой хорошо было видно установку, которая начала свою работу. Один за другим с огненными хвостами сходили с направляющих снаряды. Катер слегка вздрагивал, воздух светился от огненных залпов...
Потом боевые выходы пошли чередой. Наш «806» участвовал в огневых налетах на позиции противника, прикрывал транспортные суда, ходил в боевом охранении у нашего берега».
После освобождения Петрозаводска и окончания военных действий на Онежском озере ракетные катера флотилии были переброшены на Балтику, БКМ вошли в состав отряда шхерных кораблей. Катера с PC воевали на Чудском озере, участвовали в освобождении Советской Прибалтики, поддерживали огнем высадку десантов на Муху, Эзель, Даго и полуостров Сырве.
Первые корабельные ракетные установки были спроектированы, как мы уже знаем, для речных бронекатеров. Когда те же установки стали все более широко применять на крупных озерах и в открытом море, возникла необходимость в соответствующем изменении конструкции. Как вспоминает А. Васильев, потребовалось усиливать крепления PC на направляющих, увеличить скорости наведения, уменьшить усилия на штурвалах наведения. То же СКБ завода «Компрессор» под руководством В. Бармина в июле-августе 1943 г. в сжатые сроки разработало три варианта корабельных установок в морском исполнении; они известны под обозначениями 8-М-88, 24-М-8 и 16-М-13 (самых тяжелых установок третьего типа до V 1945 г. было изготовлено 35 единиц). Новые корабельные установки с большой эффективностью и применялись до самых последних дней войны.
По литературе известно о применении реактивного оружия не только на кораблях упоминавшихся выше Типов и классов. Так, хотя бы коротко следует упомянуть о том, что пусковые установки PC имелись на нескольких 150-тонных морских бронекатерах, строившихся в блокадном Ленинграде. В боях за город Ленина участвовали (под Киришами) построенные для Дороги жизни мелкосидящие тендера — самоходные плашкоуты; вооруженные PC, при наступательных действиях армии они с успехом играли роль малых кораблей огневой поддержки. Появились пусковые установки PC и на таких относительно крупных и мореходных кораблях, как 240-тонные большие охотники Северного флота.
Наконец, хотя бы упомянем, что малые корабли-ракетоносцы сыграли важную роль и в боевых действиях Амурской флотилии и Тихоокеанского флота при разгроме империалистической Японии. Амурцами был отработан и успешно применялся метод залповой стрельбы сразу целым дивизионом кораблей.
Прошло сорок лет.
Стоят в музеях легендарные «катюши». Давно сданы на слом ракетные катера самого, как принято сейчас говорить, «первого поколения». Управляемые ракеты для поражения морских, наземных и воздушных целей стали главным видом оружия современного корабля, а ракеты, которыми страна вооружает свой флот сегодня, несоизмеримо мощнее «эрэсов» периода Великой Отечественной. Но и сегодня мы с благодарностью называем имена создателей первых корабельных «катюш». И навсегда сохранится в памяти народной подвиг моряков, первыми применивших на морях и реках грозное оружие Победы.
Из истории ракетного оружия
Появление ракет13 связано с изобретением пороха и относится к весьма отдаленным временам. Например, первые упоминания о ракетах у нас, на Руси, датируются XIV веком. Вряд ли можно говорить о них как об оружии. Служили они «потешным» средством создания на ночном небе «огневого действа» — праздничного фейерверка. Однако все чаще использовались ракеты и в боевых условиях: как зажигательное средство, особенно действенное — при слабости тогдашней артиллерии — при осаде вражеских крепостей, штурме городов.
Принято считать (см., например, «БСЭ», т. 21), что прообразом современной боевой ракеты были применявшиеся еще в X—ХII вв. стрелы, к которым прикреплялись бумажные гильзы с порохом. Такие стрелы использовались в Китае и Индии при штурме оборонительных сооружений.
Первое боевое применение ракеты на море историки относят к началу XVII столетия. Так, в одной из старинных работ, датированной 1629 г., приведено описание корабельных станков для пуска зажигательных ракет и отмечен факт их успешного использования алжирскими пиратами.
Во времена Петра I русская армия имела на вооружении не только сигнальные, но и зажигательные ракеты. По ракетной технике существовала серьезная литература, причем ряд книг был написан русскими авторами, среди которых нужно отметить Василия Корина — сержанта бомбардирской роты Преображенского полка, а впоследствии генерал-майора.
На какой-то период реактивное оружие во всех армиях было полностью вытеснено артиллерией, однако в начале XIX века пережило второе рождение и новый подъем. Возросшая численность армий и увеличение глубины боевых порядков потребовали применения эффективного массированного огня и повышения дальности стрельбы, а гладкоствольная артиллерия уже не соответствовала этим требованиям. В истории наполеоновских войн зарегистрировано несколько случаев довольно широкого применения ракетного оружия, в том числе и при действиях флота против осаждаемых с моря городов. Так, известно, что в 1806 г. во время осады Булони англичане вооружили ракетами все свои гребные суда — от легких 4-весельных гичек до 14-весельных катеров. На следующий год, выпустив 40 тыс. ракет, английский флот сжег столицу Дании — Копенгаген.
Ракетное оружие стояло на вооружении части легких кораблей и русского боевого флота. Так, во время русско-турецкой войны 1823—1829 гг. наши моряки применяли ракеты против кораблей противника на Дунае, при форсировании этой реки в районе Силистрии, а также при осаде ряда городов. О том, что ракетной технике в те времена уделялось очень большое внимание, говорит и такой факт: в 30-х годах русский военный инженер А. А. Шильдер построил подводную лодку, вооруженную (впервые в мире) ракетами, которые можно было запускать из-под воды.
В 50—60-х годах в русской армии и флоте имелись 2-, 2,5- и 4-дюймовые пороховые ракеты (зажигательные, осколочные и фугасные). Применялось ракетное оружие и русскими моряками при обороне Севастополя, и англо-французским флотом, его осаждавшим. В Центральном военно-морском музее можно видеть, например, 4-дюймовую ракету системы К. И. Константинова, применявшуюся во время Крымской войны.
Тем не менее говорить о серьезной роли этого вида оружия на море и на суше не приходится: ракеты наводились на цель лишь довольно грубо, имели очень малую дальность полета, большое рассеивание. Развитие нарезной артиллерии, обеспечивающей гораздо более высокую точность и значительное увеличение дальности стрельбы, снова отодвинуло ракетное оружие далеко на второй план, хотя попытки создать более эффективные его образцы не прекращались. В 20—30-е годы текущего столетия поисковые работы в этом направлении стали проводиться все более интенсивно, на базе последних достижений науки и техники.
В 1939 г. советские военно-воздушные силы получили качественно новое оружие — твердотопливные реактивные снаряды (PC) с хвостовым оперением. На истребителях ставились направляющие для запуска 6 или 8 PC калибра 82 мм, а на бомбардировщиках «СБ» — 10 снарядов большего калибра 132 мм. Опыт применения этих PC во время боевых действий на р. Халхин-Гол показал, что новое перспективное оружие для использования,в наземных условиях требует доработки. К моменту начала Великой Отечественной войны эти PC были усовершенствованы; срочно завершались работы по созданию армейской автомобильной установки БМ-13 для пуска 16 PC типа М-13 (калибр 132 мм) и освоению серийного производства такой же установки типа БМ-8 для пуска 48 PC типа М-8 (82 мм).
Поскольку на первых установках стояла марка «К» (московский завод «Компрессор»), это и дало повод любовно называть их «катюшами» — по названию популярной в те годы песни.
Использованная литература
- 1. Н. Афанасьев, Подвиг первых ракетчиков, журн. «Техника и вооружение», 1964, № 11.
- 2. В. Баранюк, Первые боевые ракеты в России; журн. «Техника и вооружение», 1961, № 7.
- 3. А. Басов, Флот в Великой Отечественной войне 1941—1945 (Опыт оперативно-стратегического применения); М.; Воениздат, 1980.
- 4. Боевой путь Советского Военно-Морского Флота; М.; Воениздат, 1974.
- 5. Боевые вымпела над Онего (Воспоминания моряков Онежск. флотилии); Петрозаводск, «Карелия», 1972.
- 6. Г. Ванеев, Черноморцы в Великой Отечественной войне. М., Воениздат, 1978.
- 7. А. Васильев. Рождение корабельных «катюш»; журн. «Морской сборник», 1980, № 11.
- 8. Залпы морских ракет; журн. «Военные знания», 1979, № 11.
- 9. А. Ковальчук, Спросите у гвардейских знамен; журн. «Радуга», 1983, № 5.
- 10. Н. Кузнецов, Курсом к победе; М., Воениздат, 1976.
- 11. Курсами доблести в славы (Боевой путь торпедных катеров Советского ВМФ); М., Воениздат, 1975.
- 12. И. Меркулов, PHИИ — первый в мире институт ракетной техники (там же А. Понамаренко, Наши славные «эрэсы»), журн. «Моделист-конструктор», 1977, № 7.
- 13. М. Новиков, Молнии над морем; журн. «Огонек», 1966, № 7.
- 14. М. Новиков, Творцы оружия, М., изд-во ДОСААФ СССР, 1983.
- 15. В. Проценко, Мгновение решает все, М., Воениздат, 1973.
- 16. В. Проценко, Огненные мили, Краснодар, 1981.
- 17. Секретное оружие; газ. «Ленинградская правда», 9 мая 1984 г.
- 18. А. Сорокин, В. Краснов, Корабли проходят испытания, Л., «Судостроение», 1982.
- 19. Г. Хорьков, Советские надводные корабли в Великой Отечественной войне, М., Воениздат. 1981.
- 20. Л. Шимкевич, «Катюши» на кораблях; журн. «Судостроение», 1985, № 4.
- 21. Юнги Краснознаменной Балтики, Л., Лениздат, 1981.
Примечания
1. В книге «Курсами доблести и славы» упоминаются, например, испытания на Черном море больших осветительных ракет и безоткатных реактивных пушек типа «ДРП».
2. Георгий Владимирович Терновский (1915—1970 гг.) в составе частей морской пехоты принимал активное участие в обороне Одессы, Севастополя, Кавказа; участвовал в восьми десантах, трижды был ранен. С марта 1945 г. — флагманский артиллерист бригады кораблей. За проявленные при взятии Сейсина мужество и героизм капитану 3 ранга Г. в. Терновскому было присвоено звание Герой Советского Союза.
3. Применены обычные для морской литературы сокращения: БДБ — быстроходная десантная баржа, БКА — бронекатер, МО — малый охотник, ОВР — охрана водного района, СКА — сторожевой катер, ТКА — торпедный катер.
4. О подготовке личного состава для этих минных катеров, видимо, и говорится в решении ГКО от 16.07.1941 г. о создании учебного отряда кораблей р. Волги, упоминаемом И. И. Локтионовым в кн. «Волжская флотилия в Великой Отечественной войне».
5. Первые упоминания о попытках применения PC на катерах относятся к июлю 1941 г. Это было на КБФ (см. «Курсами доблести и славы», стр. 36). Как полагает Герой Советского Союза Б. П. Ущев, имеются в виду малоудачные опыты боевого использования самолетных PC с ТКА «Г-5». В дальнейшем (в 1942 г.) усовершенствованными самодельными установками вооружались некоторые балтийские БКА и торпедные катера «Д-3».
6. По поводу числа выпущенных PC в литературе имеются расхождения. В последнем по времени публикации источнике — Статье Л. А. Шимкевнча в журнале «Судостроение» (№ 4, 1985 г.) — говорится о залпе из 12 РС. Там же сказано. что установки, навешенные на стволы «сорокапяток», представляли собой лафеты с решетками, служившими основой для полозьев направляющих. Необходимы дополнительные уточнения ветеранов-очевидцев и документальные подтверждения.
7. Легкую и удобную для транспортировки и использования в горных условиях «вьючную» установку создали под руководством старшего техннк-лейтенанта X. Я. Суляева действовавшие на новороссийском направлении на суше моряки 14-го отдельного дивизиона, в конце 1942 г. преобразованного в 305-й морской полк гвардейских минометов. Из таких «вьючных», установок формировались горные батареи реактивных минометов.
8. Называются и другие цифры. Есть сведения, что на «Скумбрии» было 128-зарядных установок.
9. С большим трудом с помощью начальника разведки флота полковника Б. Намгаладзе удалось «отстоять» только одну такую установку на ТКА А. Куракина, особенно успешно и часто выполнявшего задания разведки.
10. Эти БДБ имели малую осадку, что зачастую делало стрельбу по ним торпедами неэффективной, а на мелководье — и невозможной.
11. Иногда эти ТКА называли быстроходными минными (минометными) и даже минно-торпедными.
12. После ремонта АКА Ф. Бублика некоторое время находился в составе 1-й бригады ТКА ЧФ и, действуя в ее составе, потопил большой СКА и трем нанес сильные повреждения.
13. Само это слово попало в русский язык из немецкого (Rakete), а ведет начало от итальянско-латинского госса — веретено.