Организатором и руководителем был Пьер Кампф. Вместе с отцом — протестантским пастором — он подолгу жил в различных странах континента, очень много путешествовал по Африке и пришел к выводу, что она гораздо более интересна, чем это принято считать. С годами он понял, что просто должен рассказать людям о ней.
Пьер знал, что еще никто и никогда не пересекал Африку по ее многочисленным водным артериям. Опыт подсказывал, что подобное плавание вряд ли окажется легким. Однако идея увидеть уже знакомый мир с совершенно новой точки зрения показалась ему очень заманчивой. В конце концов он с энтузиазмом взялся за претворение ее в жизнь, хотя опытные люди и утверждали, что решиться на такое может только человек, не знающий Африки.
В качестве главного механика экспедиции Пьер пригласил своего младшего брата Дидье — директора французского филиала моторостроительной фирмы «Меркюри», Естественно, заинтересованная в рекламе фирма тут же предоставила братьям 50-сильные подвесные моторы с комплектом запасных частей.
Для набора остальной команды дали объявление в газету. Из числа желающих, а их оказалось немало, были отобраны пятеро: кинооператор Юбер Эгро, фотограф Филипп Дюпре, звукооператор Роберт Греспан и два журналиста — Корин Лало и Франсуа Миссэ. Все они были профессионалами, но никто из них не был водномоторником. В дальнейшем это породило немало проблем.
Информация об изображении
Карта-схема трансконтинентального маршрута пройденного группой Пьера Кампфа
Английская фирма «Хатчинсон» предоставила три надувные моторные лодки «классической» подковообразной формы. Одна из них, изготовленная по спецзаказу, при длине 5,5 м и ширине 2,25 м (вес 165 кг) имела грузоподъемность около 1500 кг. Две другие были серийными лодками типа «НМ-4,7» (длина 4,7 м; ширина 1,9 м; вес 93 кг), рассчитанными на моторы мощностью до 65 л. с. и имевшими несколько меньшую грузоподъемность — 1100 кг. Пьер хорошо представлял себе, что при обилии всевозможных препятствий и явной необходимости преодолевать отдельные участки пути (например, водоразделы) по суше надувные моторки — единственно возможный вид лодок. Но он никак не предполагал, что разместить в них то количество багажа, которое приготовили семеро путешественников, не удастся.
Карта-схема трансконтинентального маршрута пройденного группой Пьера Кампфа
Когда в порту Сен-Луи, в устье реки Сенегал, лодки впервые собрали, поставили на них моторы и погрузили снаряжение, то «надувнушки» сели так глубоко, что членам экспедиции стало ясно: надо оставлять на берегу все, без чего можно обойтись. В дальнейшем эту процедуру пришлось повторить, оставляя еще и то, без чего, вообще-то говоря, обойтись было уже трудно...
Как бы там ни было, 25 февраля члены французской колонии, и многочисленные любопытные сенегальцы проводили в неизведанный путь, через «черный континент» семерым, путешественников. Потом, десяти месяцев спустя, они сознались, что, и в тот момент были не очень-то, уверены в успешном исходе начатого предприятия, однако не представляли и десятой доли того, что их ждет.
Сомнения были небезосновательны. «Во-первых, — записал в дневнике официальный летописец экспедиции Франсуа, — стартовали мы с опозданием на четыре месяца из-за задержки с оформлением многочисленных виз. Во-вторых, уже наступила засуха — на два месяца раньше обычного. В-третьих, сборы отняли так много времени и сил, что рулевые — Пьер, Роберт и я — просто не успели набраться опыта управления лодками».
Стояла великая сушь. Свет, отражавшийся от сверкающей воды, слепил глаза. Новички-рулевые вели лодки далеко не по идеальной прямой, так что им часто приходилось выслушивать упреки многоопытного Дидье. При любом резком движении руля вода заливала перегруженные лодки: пройдя всего 140 км, пришлось приставать и снимать с них еще какую-то часть груза, включая замечательные бритвенные приборы.
Воды в реке стало совсем мало. Без труда по ней проезжали автомашины. Местами река была перегорожена множеством рыбацких сетей. Одному из рыбаков пришлось подарить самый большой гребной винт в качестве компенсации за порванную сеть. Тем не менее с местным населением сразу же установились дружеские контакты. Удивленные идущими вверх по реке необычными лодками сенегальцы и обитающие на правом берегу реки мавританцы одинаково охотно помогали проходить попадающиеся все чаще пороги и отмели. Эти препятствия все больше и больше замедляли темп путешествия.
Франсуа записал: «Мы петляем от одной лужи к другой и бываем счастливы, если удается проплыть под мотором 8—9 км. Большую же часть пути лодки приходится проводить — тянуть их, превращаясь в упряжку волов. Хорошо, если под днищем есть хоть 5 см воды!»
Только спустя три недели после старта (вместо одной по графику) довольно уставшие и оголодавшие путешественники добрались до города Бакель. Однако все их трудности казались несущественными по сравнению с той бедой, которую принесла засуха жителям тех стран, по которым проходил первый этап маршрута.
Как правило, местным властям было не до прибывших в страну путешественников. Был даже случай, когда к ним приставили сопровождающего — полицейского: он должен был проследить за тем, чтобы экспедиция не задерживалась на берегу и как можно скорее проследовала к очередной границе. Полицейский этот не умел плавать и умирал уже от одной мысли, что может попасть в пасть крокодилу. Когда французы, не долго думая, оставили его на берегу, он был очень рад...
Теперь перед ними нес свои воды Нигер, вниз по которому предстояло проплыть около 3000 км. Казалось бы, можно спокойно идти по большой воде, однако спокойного плавания и здесь не получилось. Началась явно несудоходная мелководная и разветвленная часть Нигера, которая была его материковой дельтой — когда-то река здесь кончалась, впадая в озера. Они заблудились. И никакие сверхподробные карты не могли помочь: составлялись они, видимо, в сезон дождей и сейчас ничего общего с действительностью не имели. Наконец удалось нанять проводника — рыбака Вого. Он знал всех и все, теперь в любой деревне у них был и стол, и дом. Без него они едва ли нашли бы фарватер в огромном озере Дебо, глубины в котором не превышали 15 см. Винты постоянно задевали дно. Чтобы от этого избавиться, Дидье засунул самый большой гаечный ключ между краем транца и подвеской мотора — лопасти винта показались из воды. Таким же образом приподняли моторы и на двух других лодках.
«На этом отрезке путешествия нашими заклятыми врагами оказались пресноводные устрицы, — записал Миссэ, — их острые раковины царапали нам ноги и, хуже того, резали ткань лодок. Две песчаные бури, пронесшиеся над нами, осложнили ситуацию. Все труднее приобретать продукты, но гостеприимство аборигенов неизменно, даже если они могут угостить нас только горсточкой риса с прогорклым маслом».
Вскоре после городка Ансонго путь преградил лес из туземных копий. Оказывается, так был размечен путь через очередные пороги. Фарватер представлял собой замысловатый лабиринт. Шли на ощупь. То и дело приходилось возвращаться вверх по течению, чтобы опробовать какой-то другой путь через бесконечные бурлящие пороги. То и дело то одна, то другая лодка налетала на камни. Кончились запасы клея и резины для починки зияющих ран на баллонах. День аврального ремонта, день движения вперед,— таким был ритм, с которым экспедиция упорно продолжала продвигаться по Нигеру. Начал мучить голод, поскольку еды при выходе в этот малообитаемый район было взято на неделю, а путь занял времени втрое больше. Все стали нервными, «Тщетно было бы подсчитывать все беды и маленькие несчастья, которые происходили при этом», — честно и коротко записано в бортовом журнале.
В Лабезеига, городе на границе между Мали и Нигером, вместо отдыха началось новое и трудное испытание. Река стала очень узкой, она стремительно понеслась между высокими скалами. На порогах так и захватывало дух. Юбер и Роберт отважились пройти теснину первыми, но двигатель на их лодке неожиданно заглох в самый неподходящий момент, метров двести они беспомощно летели вниз, кружась в потоке, кончилось дело тем, что их швырнуло на острый камень, моментально распоровший днище лодки, надежность которой так красочно рекламировала фирма «Хатчинсон»!
Печальное зрелище представляли лодки экспедиции, когда, наконец, она добралась до города Ниамея и остановилась в местном яхт-клубе. Одна лодка полностью «выбыла из игры»; две другие — были основательно искалечены. Вид грязных и небритых путешественников, умевших, однако, совершить то, что еще не удавалось никому, очевидно, возбудил сострадание: все охотно стали оказывать им помощь. Тем не менее всеобщий ремонт и добывание необходимых запасных частей к моторам заняли целый месяц.
Следующий этап пути на карте выглядел очень невинно: 1000 км вниз по реке Нигер до Локоджи — места, где предстоит свернуть в приток Бенуэ и подниматься по нему как можно выше. Однако снова плавание никак нельзя было назвать спокойным. Франсуа в отчаянии записал: «Это какой-то кошмар: на этом континенте возможны только крайности — сушь или наводнение». Начался сезон дождей, дожди вызвали подъем воды в реках. Им больше не приходилось прыгать от лужи к луже, воды под днищем теперь всегда было более чем достаточно. Но вода была «не только внизу, но и кругом». Каждую ночь палатки сносило внезапными потоками воды, обрушивающимися с берегов. Пришлось спать прямо в лодках. Нормально отдыхать не удавалось: мучили миллиарды москитов.
Прошло уже четыре месяца пути, а экспедиция добралась лишь до Камеруна, однако встретивший здесь путешественников французский консул был просто восхищен их успехами: он никак не мог поверить, что им удалось беспрепятственно пересечь территории уже стольких государств, тем более что в ряде случаев отношения между соседями явно оставляли желать лучшего. Он же сообщил, что в следующей на пути стране — Центральноафриканской республике — только что объявлено чрезвычайное положение: совсем недавно здесь произошел государственный переворот. По его совету было принято решение пересекать очередную границу и добираться до верховьев реки Лобае (правый приток Убанги) по суше — на грузовиках. (Кстати сказать, на сравнительно небольшом участке пути по шоссе их останавливали на 25 контрольных пунктах...)
Лобае медленно текла среди непроходимых джунглей. Здесь опасности были совсем иного рода. Корни деревьев царапали баллоны, норовя проткнуть их. Здешние бегемоты, которые, в отличие от своих собратьев на Нигере, впервые слышали шум моторов, становились агрессивно игривыми при приближении рычащих черно-желтых лодок. И все время — дождь, дождь и дождь. Все отсырело, радио замолчало. Даже голосов джунглей не было слышно. Однажды они натолкнулись на компанию искателей алмазов. «Какая радость встретить людей, хотя бы и таких кандидатов на виселицу, как эти бродяги», — записал Франсуа.
Потом началась самая негостеприимная часть реки.
«Мы пробираемся зеленым тоннелем через грохочущие пороги. Приходится управлять лодками лежа,— иначе можно попасть под свисающие ветви с острыми, как бритва, листьями, а то и быть задушенными лианами. Лодка Филиппа и Дидье застревает под стволом упавшего дерева. За две минуты, которые потребовались, чтобы ее освободить, на нас напали тысячи красных больно кусающихся муравьев. Бегемоты зачем-то подныривают под лодки и подкидывают их. При одном таком нападении я вываливаюсь за борт...» — Это опять из записей Миссэ.
Джунгли пробуждают первобытный страх, — путешественники признаются в этом друг другу. Между приступами этого гнетущего состояния наступают периоды покоя, который можно сравнить с вялостью, охватывающей человека в перегретой теплице. Завораживающий покой оказывается прямо-таки опасным колдовством, человек теряет ощущение времени, пока, вдруг, очередной .порог не обрушит на него водопад брызг.
Семеро французов прибывают в Банги — вновь истощенными и опустошенными. Следующая цель — столица Конго Браззавиль. Они Вновь плывут вниз по Убанги, пока она не впадет в реку Конго. Главным препятствием на этом этапе становятся лианы. То и дело они наматываются на винты, что вызывает перегрев двигателей. А лежат эти лианы сплошным ковром по Всей ширине реки, обойти их нет никакой возможности.
И все же когда путешествие уже закончилось, все семеро единодушно пришли к выводу, что плавание по Конго было самым тихим и участливым этапом!
В Браззавиле вновь встала проблема получения виз для продолжения путешествия: на это опять ушел целый месяц. А ведь экспедиция находилась еще немного ближе К Атлантике, чем к Индийскому океану — своей цели. Время подгоняло, да и деньги были на исходе. Поэтому решили часть пути проделать на теплоходе. Тем более, что предстояло подниматься в верховья Конго (Заира).
Они нанялись на ветхий теплоходик «Кингабва». Дидье тут же убедился, что механик этого судна должен непрерывно совершать чудеса (например, не имея ни инструмента, ни запчастей, заделывать бесчисленные течи в масляных, водяных и топливных цистернах). Через неделю команда, т. е. семеро французов, осталась без еды. На борту заработал своего рода рынок: все, что можно, выменивалось на съестное. А ведь туземцы, которые на своих каноэ то и дело подходили к «Кингабве», предлагали массу соблазнов, включая крокодильи лапы, копченых обезьян, тигровых рыб и маниоку.
Путешественники вновь пересекли экватор. Ландшафт почему-то преобразился, став безжизненно таинственным: стволы деревьев стояли серые и голые. Двадцать лет назад, — объяснил капитан, — все здесь было затоплено и все, что было живым, начало гнить...
Спустив лодки на воду в Кисангани, они плыли через тину и зловонные ямы, пока не достигли Нуабары, главного притока Кадеры. Это заповедный и священный для туземцев район. Папирус растет на берегах, где живут одни орлы-могильщики. Пятиметровые крокодилы и огромных размеров бегемоты то и дело блокируют фарватер; с выключенным двигателем и с «очень нехорошим чувством в животе» приходится лавировать между ними, а бегемоты пускают вслед лодкам фонтаны воды. Здесь в национальном парке Кадера, гиганты находятся под охраной и потому ведут себя довольно нагло.
Вблизи границы Уганды появились первые пороги, затем последовал целый каскад 7-метровых водопадов на протяжении не более 100 м реки.
Цитата из дневника Франсуа:
«Вероятно, мы почувствовали себя слишком уверенно, поверив, что трудности позади. И случилась беда. Дидье управлял большой лодкой, на которую сгрузили весь дополнительный багаж из двух маленьких. Но Дидье в тот день не везло: поток ударил его лодку о скалу, мотор заглох, последовал новый удар — транец был разбит. Пытаясь пристать к берегу, Дидье прыгнул в водоворот, но не нашел ничего, к чему можно было бы лодку привязать. Она весила самое меньшее тонну, удержать ее ему, естественно, не удалось. Одним словом, лодка скрылась в бурлящих волнах. При попытке выловить выпавшие из нее вещи попали в беду и мы с Пьером. Итог этого ужасного дня: две непригодные лодки, потеря всего ремонтного материала, инструмента, радиоантенны и главное — всего запаса горючего. Это был самый черный день нашего путешествия!»
Дидье сделал новую антенну из куска проволоки и смог установить связь с двумя местными радистами, которые помогли организовать вывоз экспедиции из необитаемого района.
После всех мучений они попали на озеро Виктория, которое вело себя как самое настоящее море: встретило французов штормом с 2-метровыми волнами.
Угандский мастер хорошо сделал ремонт большой лодки, но одну из маленьких починить так и не удалось. Затем последовал трехдневный переход по озеру — и экспедиция прибыла в Кению. Неделю они поднимались против течения Мары в горы, потом последовал переезд через водораздел, и лодки попали в Тану. Так много крокодилов, как в Тане, путешественники ни в какой другой реке не видели!
25 декабря, ровно через десять месяцев после отплытия из Сен-Луи, две надувные лодки, спустившись по Тане, достигли берега Индийского океана.
«Более дорогого рождественского подарка, чем вид пенящейся воды на лежащем перед нами коралловом рифе, никто не смог бы нам сделать. Мы прошли через весь континент, прошли без врача и без оружия. Оглядываясь назад, мы рассматриваем это как чудо», — такими словами закончил летописец экспедиции ее бортовой журнал.