Предлагаем вниманию читателей часть путевых записок Владимира Михайловича Уварова — механика-наставника Рижской базы рефрижераторного флота. Водно-моторным спортом он занимается семь лет, имеет I разряд. На его счету несколько интересных дальних плаваний (таких, например, как поход Клайпеда — Херсон — Клайпеда).
В Уфе В. М. Уварову был вручен специальный приз «За мужество и волю к победе»: большую часть пути (от Рыбинского водохранилища) ему пришлось проделать в одиночку, так как его механик Казимир тяжело заболел и был снят с трассы.
I. Прорыв
Водномоторникам Прибалтики, совершающим дальние плавания, явно не повезло: выход на внутренние водные артерии страны для них — проблема, как считалось долгие годы — совершенно неразрешимая.
Однако, по крайней мере, три пути ведут из нашей Клайпеды на Волгу.
Первый — наиболее простой и современный, но наименее спортивный: погрузиться в торговом порту на теплоход, идущий в Ленинград, и через трое суток — «гуляй себе от Питера до Астрахани!»
Второй — иди вверх по Неману «до упора» — до поселка Могильно. Там нанимай машину и с ветерком гони до Березины (200 км), по которой спускайся вниз до Днепра, потом по нему поднимайся до Смоленска или даже выше, а затем опять машиной (150 км) добирайся до реки Угра у Юхнова. Ну а от Юхнова до Оки по течению можно идти и без мотора, тем более — байдарочники не зря говорят, что Угра — река семейная, народу много — скучно не будет! Заманчив этот путь, но длинен и накладен, да не так уж и прост. Без-шлюзовая Каунасская ГЭС — первая серьезная преграда. Да это еще полбеды. Бесчисленные наплавные, накладные и прочие мосты и мосточки в верховьях Немана (выше городка Мосты-на-Шаре) требуют уйму времени и затраты сил. И плюс ко всему чуть не все время придется идти против течения — почти до самой Оки. Мне доводилось в 1977 г. идти этим маршрутом, когда я пробивался на Неман из Припяти через «реку» Птичь. Тогда я и заказал себе: ходить по Неману в верховья только до реки Шара, не выше!
И, наконец, третий путь — дорога древних литов, которые хаживали на Волгу и Селигер. Похоже, что до нас никто из водномоторников про этот путь не вспоминал. Итак: Куршский залив — Неман — Нерис (если повезет с водой) — Даугава (затем она же — Зап. Двина) — оз. Пено — Волга. Здесь тоже две перевозки сушей, но они короче, чем во втором варианте.
Этот маршрут и был выбран нами, а затем утвержден горкомом ДОСААФ, щедро пожелавшим нам «три фута под килем», но не выделившим ни копейки.
В 11.00 17 июня от причала на реке Дане медленно отвалил наш «Прогресс-2» с бортовым номером ВГ-0262 и гордыми надписями, отнявшими немало сил у писавших: «От янтарной Балтики до седого Урала и священного. Байкала». Лишь немногочисленные зрители — родственники и корреспонденты местной печати — провожали «двух сумасшедших, идущих черт те куда, да еще собаку бедную взявших на верную смерть».
Двое сумасшедших это:
- 1) я — капитан, моряк с 30-летним стажем, спортсмен-водномоторник I разряда;
- 2) Казимир Андрюкайтис — механик, шофер I класса, безразрядный спортсмен-яхтсмен.
А бедная собака — это годовалая восточно-европейская овчарка Веста.
Катер переоборудован для ДСП. Вместо штатных сидений всю длину кокпита занимают три стационарных (с креплением на болтах) бака, в которые входит, считая с носового, 105, 115 и 135 л топлива. На баки настелены листы пенопласта и 6-миллиметровая фанера. Здесь тебе и сиденья, и готовое спальное место, на которое за минуту укладываются надувные матрацы.
Плавание по Куршскому заливу и Неману до Каунаса проходит спокойно: дорога «накатана», судовая обстановка нормальная, новенький «Вихрь-М» надежно гонит нас вперед своим мульти-питчем, выдавая 4950 оборотов. А вот прорваться в реку Нерис, как планировалось, нельзя: там, оказывается, еще нерестится рыбец. Ну что ж, все равно нам без автотранспорта не обойтись. Председатель ГК ДОСААФ Демкин и начальник местной автошколы Давидсон приходят на помощь. Через пару часов к спасательной станции подкатывает учебный «ЗИЛ», спасатели помогают погрузить на него наш корабль.
175 км относительно неплохой дороги — и мы уже качаемся на широкой глади реки Даугава в латвийском городе Даугавпилсе.
Рассказывать о Даугаве можно много, но лучше ее увидеть своими глазами. Красивая река, даже очень. Но зато свирепая и жестокая. Нам она запомнилась порогами, перекатами, неожиданными мелями и одинцами, которые располагаются вопреки всем «правилам» — там, где их совсем не ждешь. С подвесным мотором по ней идти намного сложнее и опаснее, чем на байдарках: в пределах Латвии судоходной обстановки практически нет. Как теперь любят говорить, критических ситуаций — гораздо больше, чем нужно для здорового разнообразия. То и дело, рискуя поломать и вывихнуть ноги и руки, приходится спасать катер, т. е. спасать все мероприятие.
На тех 800 км пути, что мы прошли, проползли, протянулись и прорубились по Даугаве, мы потеряли пять гребных винтов, редуктор, коленвал, якорь с канатом и оба весла, не говоря уже о здоровье и силах.
Да простят меня редакция и читатели, но о двух особенно коварных местах на этой реке я все же позволю себе рассказать. Чтобы другие водномоторники о них знали, когда пойдут по Даугаве или к нам, в Прибалтику, или наоборот — на восток, на Волгу.
Где-то в 22-23 км выше Даугавпилса нас встретили три ряда ощетинившихся грозными остриями черных камней. Карты мы не имели, так что названия этого места не знаем, но рев и шум воды на порогах слышны минимум километра за полтора. Попытка взять «крепость» с ходу, придерживаясь пенящегося стрежня, закончилась полным нашим поражением. Меняем тактику и обломанный винт, теперь идем малым ходом, нащупывая веслом наиболее глубокие места, но и этот маневр не удается: встречный поток, стиснутый «бойцами», не дает никакой возможности маневрировать под мотором.
Делать нечего, приходится раздеваться, впрягаться в бурлацкие постромки и пытаться провести «Прогресс» поближе к берегу. Только достаточно широких и глубоких проходов между камнями здесь не оказывается, мы вынуждены постепенно от берега отходить...
Лямка капронового конца нестерпимо режет плечи, но я сантиметр за сантиметром волоку катер мимо выступающего на полтора метра в белопенную стремнину огромного камня. Казимир подталкивает и одерживает катер с кормы. Глубина все больше — уже по грудь, сопротивляться напору воды все труднее, однако все идет хорошо, и я даже подумал, что, похоже, самое страшное место мы уже проползли...
Вдруг — острая боль, неожиданный рывок опрокидывает меня навзничь, а течение тащит вместе с катером в ревущий водоворот. Потом уже выяснилось: стоило Казимиру оступиться и на секунду ослабить' поддержку с кормы, — этого было достаточно, чтобы все наши двухчасовые усилия пошли прахом. Единственное, что мы успели сделать, так это более или менее плавно посадить катер на глянцевый мокрый черный бок того самого камня!
Все началось сначала. Только еще через пять часов изнуряющего труда в беснующейся воде нам удалось провести свой «дредноут» через все три линии обороны, растянувшиеся на километр-полтора. Дальше идти не было никаких сил, в первой попавшейся бухточке кое-как разожгли костер, повалились отдыхать. Допоздна слушали, как рассерженная Даугава отчитывала своих верных «бойцов» за то, что пропустили нас вверх живыми и невредимыми. Начавшийся дождь хлопал о брезентовый верх тента, отмечая глухими звуками своих колокольцев-пузырей нашу первую серьезную победу на пути к седому Уралу.
Второе страшное место запомнилось не меньше. И этот эпизод вполне мог обернуться полным провалом нашей великолепной экспедиции. Было это в Белоруссии. Здесь уже появилась судоходная обстановка; пороги, перекаты и перевалы ограждены бакенами, вехами и береговыми знаками. У поселка Дисна река мчит свои бешеные воды между камнями и мелями, делая подряд четыре по-истине головокружительных зигзага. Поднимаясь, проходить такие места надо на максимально возможной скорости, чтобы сохранять управление катером, — это мы уже постигли! И вот наш «Вихрь-М» натужно ревет своими лошадьми (на тахометре 5000). Все идет как надо. Проскакиваем уже последний из четырех грохочущий и хохочущий перекат, впереди открывается широкая, спокойная, приподнятая подпором у порогов гладь реки и... именно здесь, метрах в двадцати выше пройденных камней, наш надежный «друг и товарищ» — мотор внезапно смолкает: отказывает топливный насос. Инерция катера нулевая, нас сразу же несет кормой вперед на выступающие бока валунов.
Казимир хватается за чиненые весла и пытается выгрести против течения. Куда там! Одно весло с оглушительным треском тут же ломается, нас разворачивает лагом, катер быстро набирает ход, подчиняясь движению мощного потока.
Я бросаюсь на бак, сбрасываю якорь. Канат даже звенит от натяжения, но якорь как следует за каменистое дно не забирает и мы снова начинаем сползать к порогу. Кажется, это конец! Камни уже в трех-четырех метрах, целят в дюралевый борт, выбирая место, где можно располосовать его на всю длину.
Казимир пытается спасти положение и бросается за борт — на камни, стараясь принять катер на себя. Только эта отчаянная самоотверженность ничего не дает: течение играючи подхватывает моего доблестного, но слишком легкого помощника, переворачивает его через голову и выбрасывает где-то ниже порога в суводь.
Очередь моя! Прыгаю в бурлящую пену, стараясь ухватиться за скользкий, холодный бок крупного валуна. Катер спокойно садится кормой как раз на мою поясницу и, продолжая медленно, но верно дрейфовать вместе с волочащимся по дну якорем, снова начинает разворачиваться лагом, попутно загоняя мои ноги куда-то между камнями и выворачивая их. Вода рычит и свистит вокруг, только бы не накрыла совсем! Нестерпимая боль парализует тело, ужас захлестывает мозг и сердце.
Сколько продолжалась пытка — не имею никакого представления. Во всяком случае Казимир успел выбраться на берег, забежать выше порога, там влезть в воду с таким расчетом, чтобы его снесло точно на катер. Он сбросил с утки якорный канат (прощай якорь!) и сумел развернуть катер носом в проход между камнями, освободив меня из-под его кормы. Ухватившись за борта катера, мы пронеслись по стремнине вниз...
Долго мастерили шины, вправляли и бинтовали друг другу локти, колени, голени. Сутки лежали возле катера, зализывая раны.
Теперь даже не верится: 28 порогов, перекатов, заплоток и прочих преград было на нашем пути по этой красивой, но своенравной, стремительной до безумия реке. И это, как растолковали нам местные жители, при большой воде, которая бывает в эту пору раз в десять лет! Вообще же проходить Даугаву нужно до 10 июня; позже — только байдарочники могут себе позволить идти здесь вниз по течению, обнося препятствия, которых летом с каждым днем становится все больше.
Думаю, наша гордость за этот проход по Даугаве до поселка Западная Двина вполне понятна (да не осудят нас водномоторники за хвастовство!).
23 июня показывается витебский мост. Здесь — излучина с поворотом на 180°, причем перепад высот достигает 2 м. Когда идешь против течения, создается феноменальный эффект, будто несешься под гору. Это «подтверждает» наш «Вихрь», который самопроизвольно набирает обороты (скорость возрастает на 1,5 км/ч).
Витебские досаафовцы встречают нас очень приветливо, заместитель председателя обкома Виктор Печении вручает первую в то «Почетную грамоту» и дает очень порадовавшую нас команду залить полные баки бензина! Капитан-наставник порта вручает навигационную карту Западной Двины от Витебска до Крестов. Правда, она издана ни много ни мало, а сорок лет назад, но Володя улыбается ободряюще: «Идите по ней смело!»
И правда, идем по пей уверенно. Река спокойно катит свои воды. Приветливые лесистые берега сопровождают пас. Ничто не предвещает беды. «Вихрь» работает ровно, тахометр показывает 4900 оборотов. Внезапно в моторе возникает какое-то дребезжание, скрежет, визг, грохот. «Ложись!» — вопим мы оба. И тишина...
Подгребаем к берегу, осматриваем свой замолкнувший «Вихрь». Диск стартера и магдино разбиты, маховик с конусом лежит на боку. Разглядываю излом коленвала. Две темные полосы под углом в 50—60° доходят почти до его середины. Только узкая полоска светлого — здорового —- металла свидетельствует о том, что она упорно сопротивлялась аварии и двигала нас вперед.
Ну, знаете ли, товарищи моторостроители! Мы, водномоторники, знаем недостатки выпускаемых вами моторов, к ним привыкли, кое-что модернизируем, исправляем, набираем с собой запасных частей. Но это уже не дело! Мотор, как вы утверждаете, должен работать нормально 400 часов, по крайней мере — без поломок таких частей, как коленвал, шатуны, головки, блок-картер. Я тут через 80 часов обламывается концевик вала и «курочит» все вверху, накладывая свое табу на дальнейший поход!
Запасного коленвала у нас, к несчастью, нет. Приходится на попутке добираться до Велижа, обращаться за помощью к местным спасателям. Двое суток уходит на добывание (по двойной цене) нового коленвала, полную разборку и капитальный ремонт мотора в условиях небольших походных мастерских местных умельцев.
Впереди последний, самый трудный 120-километровый участок реки. Боже ты мой, что опять вытворяет Двина! Пороги чередуются с мелями, мели сменяются лесозавалами, за которыми следуют многокилометровые чащи «абсолютно непролазных» камышей. Свирепое комарье беспрерывно атакует днем и ночью. С неимоверным трудом, без сна и горячей пиши, отбиваясь от наседающего гнуса, кое-как за двое суток проползаем на брюхе последние километры свирепой, но все же покоренной реки: впереди показывается автодорожный мост на шоссе Великие Луки — Москва, возле которого на площадке стоят машины, горят костры.
Утром, договорившись с шофером, у которого кузов «ЗИЛа» почему-то пуст, грузим лодку и имущество в его машину, рассаживаемся но штатным местам и прощай, Западная Двина — она же Даугава! За четыре часа езды по ухабистой, разъезженной и скользкой грунтовой дороге, на которой трясет, бросает и бьет, как при массированной бомбежке, мы, наконец, преодолеваем 80 км сухопутья. Перед нами озеро Пено с одноименным поселком на берегу.
Прорыв сделан! Первые 1350 км запланированного маршрута пройдены. И хотя стоили они нам слишком дорого, хотя не раз возникала предательская мысль: «А на кой черт это нам нужно? Пусть другие пробивают, не повернуть ли домой, назад?», — мы преодолели встреченные трудности, а в конце концов они остались воспоминанием в нашей памяти, корявыми записями в вахтенном журнале и строками этого очерка.
Неописуемое чувство первопроходцев, которые достигли цели, захлестнуло наши души. Здравствуй, Волга!
II. Русская святыня
Делая отметку у инспектора рыбнадзора, я случайно узнал, что от поселка Пено рукой подать до Селигера. Нужно только идти не в озеро Волго, а на север — через озера Пено, Вселуг и Стерж; затем надо нанять машину и всего лишь через 10 км мы окажемся на Селигере. Этот крюк в 200 км с лишним, прямо скажем, не предусмотрен. Но кто же, скажите, упустит такую, может быть, единственную в жизни возможность?
Решение принято единогласно четырьмя руками и четырьмя лапами: на Селигер! Полным ходом несемся по живописным и изумительно красивым верхневолжским озерам. Проносится справа остров Зосима и Савватея, который в народе называется «Божьим делом» в память о древнем монастыре и монахах.
Деревянная, без единого гвоздя церковь Святого Александра Невского, или «Тверские Кижи», на Ширковском погосте видна издалека. Да, пройти мимо такой красотищи не хватает духу.
В верховьях озера Стерж виден высокий холм древнего Стерженского городища, но мы туда не Идем, а причаливаем к берегу у села Новинки возле полуразрушенной церкви Петра и Павла, завидев десяток палаток. Группа туристов с турбазы «Селигер» во главе с инструктором Колен Соболевым совершает на ялах-четверках «Селигерскую кругосветку». Здесь у них суточная стоянка, после чего за ними придет машина, которая будет перевозить на Селигер их лодки и имущество. Счастье само идет к нам в руки!
Договариваемся с Колей и ребятами, просим «взять в связку» для похода к знаменитому святому родинку.
Отряд из тридцати человек сходит с большака и втягивается в лес по «узкоколейке» — грунтовой тропе военных лет, по которой в суровую годину подвозили снаряды и патроны нашим войскам, насмерть стоявшим подо Ржевом. Сейчас это самая короткая дорога к истоку Волги, всего 10 км от большака. Но какие это километры!
Колдобины и метровой глубины разъезженная гусеничными тракторами колея доверху залиты водой. Туристы скачут с кочки на кочку, карабкаются но откосам, падают в лужи, проваливаются в грязь. А ведь это — дорога к одному из самых святых для сердца русского человека мест — истоку Волги! Издревле сюда приходили на поклонение и для исцеления. А сейчас ведет тропа, изматывающая тело и душу. Неужели мы не можем изыскать средств на приведение этих километров в достойное состояние, позволяющее туристам не ломать здесь ноги, а спокойно идти и наслаждаться? Ведь многие из них бывают здесь единственный раз в жизни!
Гурьбой несемся по единственной улочке деревни Волго-Верховье, пугая кур и древних бабушек, высовывающихся из скрипящих калиток. И вот перед нами арка, купол избушки и камень, который извещает о том, что именно здесь берет начало великая русская река Волга.
Припадаем на колени перед родником, набираем воду, пьем, умываемся, перепрыгиваем Волгу с берега на берег, наслаждаясь неожиданно свалившимся на нас счастьем. Вот и начала сбываться голубая мечта детства — пройти Волгу от самого истока!
Продираемся к маленькому озерку Малые Верхиты, около часа купаемся в нем, просим у Волги удачи.
Жаркая, истопленная по-черному банька и дружный веселый ужин завершают этот такой необычный красивый день. Пылает огромный костер, вздымающий высоко к небу прозрачно-кровавые языки, звенят гитары, льются туристские песни, на смену которым приходят раздольные русские н украинские напевы. Морские волны-песни укачивают сидящих у костра.
Утром ребята помогают погрузить и перевезти на Селигер наш «дредноут».
Много можно говорить про Селигер, по никакими словами не опишешь его закатов, красоты его разноцветных вод, множества островов и плесов. Селигер нужно видеть, слушать, дышать нм, оставшись одни на один. Может быть, тогда он начнет открывать свои тайны. Скоро на озере и вовсе запретят показываться водномоторникам, поэтому мы с Казимиром считаем, что нам несказанно повезло, ведь мы смогли пройти по всем плесам, от Березовского до Селижаровского...
Утром 1 июля, умыв и подготовив катер, прощаемся с ребятами, обмениваемся адресами, пополняем свои запасы за счет оставшихся у туристов продуктов и... полный вперед!
Справа показывается 122-миллиметровая гаубица, что установлена у Неирис на мысе Литовском полуострова Литовский. Подходить к ней мы не собирались — нет времени, но... «Вихрь», купленный в Литве, не дает нам, представителям Литовской ССР, просто так пройти мимо этого места, которое названо в честь древних литов, хаживавших сюда.
Раздается нарастающий звон и угрожающий визг, я жму на кнопку «Стоп», Казимир бросается в корму: «Все, кеп, приехали! Опять коленвал!»
С душевным трепетом разбираем стартер. Фу, дьявол, повезло! Всего лишь ослабла гайка крепления маховика, и тот вовремя предупредил нас о возможной аварии. Притираем конусы «пастой» из песка и масла, проверяем все узлы и крепеж, а уж после этого осматриваем памятник и делаем киносъемку.
Убегают за корму Неприе и Ннколо-Рожок, Нилова Пустынь и Кровотынский плес, справа по борту проплывают заводские трубы и церковные купола Осташкова. Втягиваемся в узкий и длинный плес, из которого берет начало узкая и быстрая Селижаровка. До Волги — рукой подать, каких-то 80 км! Но дело к вечеру, а проходы в сетях, установленных колхозными рыбаками, закрыты до 10 утра. Пользуемся непредвиденным обстоятельством и решаем попытать свое рыбацкое счастье: а то что же — быть на Селигере и не есть знаменитой его ухи! Ведь недаром герб города Осташкова — «в голубом поле, показующем воду, три рыбы серебряные, изъясняющие промысел»!
На верхней Волге до Ржева судоходной обстановки еще нет, поэтому идем только в светлое время суток. Остаются за кормой пороги у деревень Рог и Горишин. Впереди последние, самые страшные на Волге Венские пороги. Но что они для нас после Даугавы да еще при попутном течении?
Венские пороги угадываются километра за полтора: вода в реке широкая, глубокая и спокойная — действует подпор. Увидев рябую, кипящую и клокочущую по всей ширине реки западню, мы спокойно выбираем самый стрежень течения, разгоняем катер, быстро поднимаем мотор и... только успевай работать веслами! Пара минут страху и яростной работы — пороги остаются за кормой легким воспоминанием.
Не дотянув до Ржева километров тридцать, останавливаемся на ночевку на правом берегу. Изумительной красоты березовая роща! Такие бывают только здесь, в верховьях Волги и, говорят, в Подмосковье. Снежнобелостволые красавицы с темными веснушками, еще более оттеняющими белизну, прямые и стройные, как былинные русские невесты, ведут свой вечный хоровод.
На другой день спешим ко Ржеву, осматриваем достопримечательности этого героического городка, который был разрушен во время войны практически дотла. Все здесь — и обелиск в память погибших воинов, и памятник-«Т-34», и памятник-самолет, и памятник-орудие, и стела в честь молодежного подполья — напоминает о той суровой поре, когда наш народ насмерть стоял за свою честь и свободу. Все здесь кричит: люди, будьте бдительны! Не допустите повторения ужаса!
Погода не балует: за три недели только три дня были без дождя. Вот и сегодня с утра моросит... Убегают за корму Зубцов и Старица, Иванищи и Избрижье, появляются пристани калининской зоны отдыха, потом выплывают из-за очередного поворота трубы и корпуса заводов, новые дома светлых жилых микрорайонов. Мы входим на акваторию города Калинин. Замечаем у левого берега знакомый флаг ОСВОДа на спасательной станции и направляем свой катер к причалу.
Есть, наверное, в любом городе и поселке, тысячи которых раскинулись по берегам морей, водохранилищ, озер, рек и речушек, такой ничем не примечательный домик с мачтой и развевающимся на ней. флагом с якорями. Здесь несут вахту люди бескорыстные, простые и веселые, готовые немедленно прийти на помощь не только утопающему, но и всякому, кого беда застала на воде. И ни разу на всем нашем долгом пути мы не встретили на этих станциях людей, которые сказали бы: «Вход запрещен!».
С особой теплотой вспоминаем Сашу Короткого из Велижа, Гришу БовтовиЧа и Виктора Колонду из Полоцка, Константина Угарова из Калинина. Спасибо вам, ребята! Благодаря вам наш поход не «захлебнулся» на самом трудном участке.
Заправившись у спасателей «под завязку» (220 л), готовим катер и утром 5 июля прощаемся с Калининой. Впереди первое волжское водохранилище — Иваньковское. Проходим мимо памятника знаменитому тверитянину Афанасию Никитину, который в 1466—1468 годах «в то время, как Васко да Гама думал лишь о возможности найти путь из Африки к Индостану, уже путешествовал на берегу Малабара, и индийцы слышали о России прежде, нежели о Португалии, Голландии и Англии» (слова Карамзина). Приветствуем первопроходца дружным вставанием, отдавая дань уважения и восхищения его мужеству и упорству...
И вновь Волга несет наш «Прогресс» на своей широкой и могучей груди все дальше и дальше от дома. Проходим знаменитый Лисицкий Бор, Конаково со старым фарфоро-фаянсовым заводом и мощной электростанцией, петляем между островами Иваньковского водохранилища. Внезапно перед нами открывается огромная фигура Владимира Ильича Ленина.
Начинается Большая Волга!