Открытие навигации на Черном море Георгием Семеновым

Георгий Семенов был моим соучеником, а затем и соплавателем — мы вместе служили на Черноморском флоте. В 1923 г. одновременно демобилизовались, но оба не хотели расставаться с морем. Однако плавать было тогда не на чем: белые, уходя увели не только большинство находившихся в строю боевых кораблей, но и почти все гражданские суда. А потребность в морских перевозках, хотя бы только каботажных, была огромной.

Семенов не раз вспоминал, как на далеких берегах Японского моря ему и его товарищам удалось из какой-то старой, давно заброшенной посудины вооружить небольшую шхуну «Тюлень». И вот мы решили попробовать сделать то же самое здесь, в Севастополе.

При поддержке и помощи наших прежних сослуживцев мы с Семеновым принялись за капитальный ремонт и перестройку старого 24-весельного барказа, превращая его в небольшую — чуть поменьше «Тюленя» — гафельную шхуну. Вскоре к нам присоединился еще один демобилизованный моряк — Н. Ю. Авраамов, который и стал капитаном шхуны, так как имел гражданский судоводительский диплом. Наша затея была одобрена местными организациями и особенно Внешторгом, который явно имел на нас виды. Это последнее обстоятельство и послужило основанием для того, чтобы назвать суденышко «Валютой».

Работы было много. Мы усилили набор 13-метрового корпуса добавочными шпангоутами, увеличили и утяжелили киль, подняли борта, заменили форштевень, наконец закрыли корпус палубой и выгородили в нем грузовой трюм, кубрик на две койки и моторный отсек. Затем соорудили надстройку, в которой оборудовали каюту на три койки. В помощь парусам приобрели (из трофейного имущества) автомобильный 30-сильный движок «Рено». Все это окончательно истощило наши финансы: деньги, полученные при демобилизации, кончились. А многое еще предстояло сделать, в том числе приобрести материал для парусного вооружения. Выход был один: спустить на воду судно и плавать пока без парусов, а вооружить шхуну уже после получения первых фрахтов.


И вот наконец состоялся спуск на воду. Перед выходом в море шхуну тщательно осмотрели портовые власти. Регистр — тогда он еще назывался Российским — дал разрешение на подъем флага с правом каботажного плавания по Черному и Азовскому морям.

Ходовые испытания показали неплохие качества нашего детища. Скорость без груза составила 8 уз. Судну было разрешено брать до 1000 пудов груза, что нас вполне устраивало. Доволен был и Внешторг, давно уже подготовивший груз — муку и сахар в мешках для отправки в Ялту. И наша «Валюта» тут же ушла в свой первый коммерческий рейс, который едва не стал рейсом последним.

Вышли в море при сравнительно слабом ветре, однако очень скоро он усилился, начался шторм. Наш старый «Рено» работал хорошо. Маленькая шхуна упорно двигалась вперед, ныряя среди огромных волн; но вот на траверзе Балаклавы произошла непредвиденная и очень серьезная авария — лопнул вал, соединявший двигатель с реверсивной муфтой. Мы потеряли ход, встречным ветром и волной нас сразу же начало сносить к берегу, где «Валюту» ожидала несомненная гибель на камнях. Беспомощную шхуну стало беспорядочно мотать на волнах, ударом волны разбило стекло светлого люка. Заливая машинный отсек, вода ходуном ходила по настилу, мешая работать. Чтобы заменить вал, мне нужно было время, а через люк я уже совсем близко видел скалы...

Избавило нас от погибели только то, что товарищи мои не растерялись. Собственно, я и рассказываю эту историю, чтобы подчеркнуть: любой уважающий себя моряк должен знать и любить парус, паруса спасли тысячи жизней! В данном случае героем дня был Семенов. Он, оценив обстановку, сорвал с трюма парусиновый чехол и вместе с Авраамовым умудрился поднять его вместо паруса и как-то раскрепить на мачте. Шхуна под действием сильного ветра накренилась и, набирая ход, понемногу стала отходить от опасного берега. Так мы были спасены. А вскоре и мой ремонт завершился благополучно, двигатель заработал. На хорошем ходу мы влетели на Ялтинский рейд и стали на якорь, Авраамов отправился регистрировать наш приход. Помню, что Внешторг в виде премии за спасение груза выдал нам мешок муки и мешок сахара.


За этим рейсом последовали и другие. Мы обзавелись хорошим парусным вооружением (общей площадью 62 м²) и старались чаще его использовать, экономя крайне дефицитный тогда бензин. «Валюта» отлично ходила под парусами, доставляя нам истинное удовольствие. У всех троих остались неизгладимые воспоминания о плаваниях в яркие солнечные дни, в темнозвездные ночи.

Благодаря частому посещению многих портов наша шхуна приобрела популярность. Способствовало этому и то, что Георгий Семенов не раз выступал в разных городах с докладами на тему о дрейфе шхуны «Тюлень» в Тихом океане, стал известен в морских кругах.

Но всему приходит конец. И нам всем троим одновременно пришлось расстаться с маленькой шхуной «Валюта». Надо было выбирать дорогу в жизни. Я решил поступать в Одесский институт водного транспорта, Семенов стал учиться на геолога, Авраамов вернулся на «большой» торговый флот. А шхуну мы безвозмездно передали пограничникам; снабженная отличным новым двигателем и небольшим парусным вооружением, она принесла еще немалую пользу, работая по охране наших берегов.