Таким 25 мая 1973 г. увидел Плимут польского яхтсмена Кшиштофа Барановского, в рекордный срок завершившего одиночное кругосветное плавание на яхте «Полонез».
В рейс вокруг света «Полонез» вышел 6 августа 1972 г. из североамериканского города Ньюпорт. Яхта стартовала именно отсюда далеко не случайно...
Несколько ранее в погожий июньский день Щецин торжественно провожал в путь три яхты — «Полонез» с Кшиштофом Барановским, «Комодор» с Терезой Ремишевской и «Миранду» со Збигневом Пухальским. Они направлялись в Плимут, на старт IV трансатлантической гонки одиночек, в которой впервые участвовали и польские яхтсмены. Официальным представителем страны был назначен 33-летиий Кшиштоф Барановский.
Тогда его знали немногие. Он был просто одним из 52 участников гонки, хотя общительный характер Кшиштофа, профессиональная журналистская хватка и отличное знание английского языка быстро сделали его популярным среди яхтсменов и многочисленных поклонников парусного спорта, съехавшихся в Плимут.
17 июня 1972 г. пушечный выстрел возвестил начало IV трансатлантической гонки. Из Плимута вышла флотилия яхт и среди них — три яхты с бело-красным флагом.
Тогда почти никому не было известие, что гонка через Атлантику является для Кшиштофа Барановского генеральной репетицией перед еще более серьезным испытанием, к которому он давно готовился — кругосветным плаванием с обходом мыса Гори. Стартом этого рейса мог быть только успешный финиш «Полонеза» по ту сторону Атлантического океана.
Подготовка заняла несколько лет. Кшиштоф проштудировал все, что было написано об одиночных плаваниях другими яхтсменами, советовался с Леонидом Те-лигой, первым в наши дни польским «кругосветником», старался вжиться в роль мореплавателя-одиночки. Несколько тетрадей заполнено записями о том, что нужно сделать для осуществления рейса. А требовались все знания и навыки, приобретенные за предыдущие годы. Физическую закалку Кшиштоф получил в горах и в парашютном клубе — он прекрасный лыжник и парашютист. Политехнический институт дал знания по радиотехнике — он инженер и радист-коротковолновик. А самое главное — страстный яхтсмен. Серьезно яхтенным спортом Кшиштоф стал заниматься с четырнадцати лет, начав с класса «Финн». Прошел все «морские ступени»: был матросом, рулевым, отплавал свои тысячи миль коком (целых 15 месяцев!) на яхте «Смелый» в рейсе вокруг Южной Америки. Книгу об этом плавании он так и назвал — «Капитан-кок». Получив в 1964 г. диплом яхтенного капитана дальнего плавания, участвовал во многих гонках и регатах, проводимых в Польше и за рубежом, неоднократно завоевывал призовые места. Уходил в одиночное плавание на яхтах «Надир» и «Зенит» по Балтике, накапливая опыт мореплавателя-одиночки.
Решение об участии в IV трансатлантической гонке одиночек Польский яхтенный союз принял в 1969 г. Вскоре был создай проект яхты, предназначенной для этой цепи; это — кеч длиной 13,8 м, шириной 3,8 м, водоизмещением 11,6 т и парусностью 100 м2. Корпус деревянный (дуб и красное дерево), мачты стальные. Проект разработали конструкторы Эдвард Гоффманн и Казимеж Яворский, заказ на постройку получила Щецинская судоверфь имени Леонида Телиги, сумму в размере 2,3 млн. злотых выделили Польский яхтенный союз. Студенческое спортивное общество и Воеводское объединение государственных промышленных предприятий Щецина. Название «Полонез» подарили строившейся яхте юные телезрители Польши, среди которых был проведен конкурс.
В период постройки яхты будущий ее капитан почти переселился на верфь. После спуска судна на воду 4 июля 1971 г. он все свое свободное время посвящал совершенствованию такелажа, парусов, оборудования, рациональному размещению груза. Пожалуй, ни один из польских яхтсменов не тренировался так усиленно, не отрабатывал так скрупулезно навигационные и тактические стороны плавания и не оценивал так критически свои возможности, как Кшиштоф Барановский. В IV гонке одиночек он занял двенадцатое место, перейдя Атлантику за 30 дней, 16 часов и 55 минут. Это был большой успех польского яхтенного спорта.
Итак, генеральная репетиция прошла успешно. Теперь польский яхтсмен получил моральное право объявить о своей главной цели — о предстоящем плавании «Полонеза» вокруг света. Все тщательнейшим образом программировалось: когда войти в тот или иной порт, сколько времени будет длиться стоянка, где и когда можно ожидать штормовой погоды, а где рискуешь попасть в штиль, в каком месте можно получить деньги и посылки с родины и откуда отправить очередную корреспонденцию в газету «Трибуна люду», штатным корреспондентом которой он является.
Опытный яхтсмен ничего не делал «на авось». Как-то его спросили, боялся пи он заболеть во время плавания. «Разумеется, — ответил Кшиштоф, — хотя я считаю, что моральный фактор играет в таких условиях первостепенную роль. Но я ко всему был подготовлен. У меня была с собой даже хирургическая пила. Не знаю, как я сумел бы ею воспользоваться, но если нужда заставит...»
Трасса кругосветного плавания «Полонеза» проходила через Атлантический океан до Кейптауна, Индийский до Хобарта (остров Тасмания), далее через Тихий океан, вокруг мыса Гори до Порт-Стэнли на Фолклеидских островах и снова через Атлантику.
В Кейптаун яхта пришла 13 октября 1972 г. и после двухнедельной стоянки направилась в Хобарт. Эта трасса проходит в зоне постоянных сильных ветров и считается наиболее трудной для навигации, причем отнюдь не только для малых парусных судов. Это — путь через «ревущие сороковые».
Нелегко пришлось в этих водах «Полонезу» и его капитану. Преодолев половину пути до Хобарта, яхта трижды подряд опрокидывалась. Вот как описал это Барановский.
«...Барометр показывал 20 миллибар ниже среднего и «полез» вверх. Дула «десятка», а может и больше... Яхта шла под штормовым стакселем. Солнечный день спокойно угасал. К утру ветер был не сильнее «семерки».
Плавание среди зеленых холмов, увенчанных кое-где белыми гривами, было фантастическим. Подруливающее устройство почти перестало держать курс из-за сильного рысканья. На каждом новом галсе стаксель сильно хлопал. Вскоре он оказался бы без карабинов раксов, поэтому я сел к румпелю, предварительно вытравив с кормы 200 м троса для стабилизации курса. Все, как положено по правилам в штормовую погоду.
Не знаю, как набежавшая волна опрокинула «Полонез». То, что яхта действительно пошла вниз мачтами, установил позже по следам внутри.
Я ждал следующего удара и ждал недолго. Уже стемнело, поэтому не было видно, как нарастает волна. Скорчившись у насоса, я одной рукой держался за поручень под банкой, а другой за румпель и знал, что яхта новой волны не выдержит. И она мягко пошла в очередное сальто-мортале.
Внутри яхта выглядела словно после погрома. На этот раз в ней было меньше воды, поскольку все отверстия были закрыты, тем не менее все, что находилось в пьялах, оказалось на потолке...
Близилась полночь, когда я, переодевшись в сухое, навел кое-какой порядок. И тут за бортом послышалось знакомое шипение, а затем последовал мягкий удар. Снова! На этот раз я увидел, как мир переворачивается вверх ногами. Меня отбросило к левому борту. Я ударился головой о камбузный шкафчик, но даже не почувствовал этого, зато шкафчик разлетелся вдребезги. Как же так! Дрейфующая яхта не должна кувыркаться!
Я выглянул наружу — целы ли мачты! Такелаж бизани был сильно расслаблен, грот-мачта стояла хорошо, краспицы были поломаны, но еще держались на вантах.
Смертельно усталый, я освободил одну койку, вынул последний сухой спальный мешок и просунулся вовнутрь. Через три часа я снова был на ногах и работал не покладая рук».
Объясняя позднее механизм опрокидывания, Кшиштоф Барановский отметил, что в этих широтах в результате течений, сильных ветров, а также движения волн над подводными горными хребтами, часто возникают для яхт грозные ситуации, к которым нельзя применить ни балтийские, ни даже атлантические критерии.
Фрэнсис Чичестер как-то в сердцах обмолвился, что «ослом является тот, кто идет на яхте через «ревущие сороковые». А Кшиштоф отмечает: «Ревущие сороковые» — вообще аномальная акватория. Сначала я сам не отдавал себе отчета в том, что яхта совершила оборот вокруг оси, но потом, когда сопоставил факты, пришел к выводу, что это не что иное, как опрокидывание. К примеру, через отверстия для вентиляции аккумуляторов, расположенные в полутора метрах над палубой, внутрь попала вода. Это могло произойти только в том случае, если яхта лежала килем над водой».
Обычно при опрокидывании в этих широтах яхты теряли деревянные мачты, которые ломались под напором ветра и воды. Стальные мачты «Полонеза» выдержали это испытание.
Барановский пишет:
«Техника управления яхтой на большой волне предусматривает или постановку в дрейф (с парусом либо без него), или уход от волны с максимальной скоростью с попутным ветром, или придерживание кормы буксируемым тросом, в то время как яхта идет по ветру под парусом или с голыми мачтами.
Подруливающее устройство не принимается во внимание, поскольку ветер часто бывает слишком сильный. Лежание в дрейфе, так же как и буксировка троса, не оправдало себя. Остался единственный не проверенный мною способ — идти в фордевинд на полной скорости. Попробую...»
В Хобарт «Полонез» пришел 21 декабря 1972 г. Хотя этот переход был труден и опасен (при опрокидываниях была повреждена аппаратура и большая часть оборудования, запиты водой аккумуляторы, потеряна подводная часть подруливающего устройства), яхтсмен сохранил стойкость духа. Именно е этот период он сочинил песню «30 тысяч миль» и музыку к ней — вместо очередного репортажа в газету.
Трехнедельная стоянка в Хобарте прошла в напряженной работе. На яхте требовалось заменить или отремонтировать большую часть оснастки и оборудования, кроме того, яхтсмен решил взять дополнительный балласт и снять бизань-мачту для повышения остойчивости судна. Полный комплект парусов, необходимые запасные части и инструменты были присланы ему с родины.
В Хобарте же Кшиштоф пережил, по его признанию, мучительные минуты колебаний, прежде чем принять решение продолжать рейс в зоне «ревущих сороковых». И не даром: на следующем этапе маршрута судьба принесла ему и самые трудные физические испытания, когда близ экватора сорвало форштаг и его нужно было поставить снова при очень сильных кренах яхты. Эта титаническая работа продолжалась двое суток...
Из Хобарта «Полонез» вышел 10 января 1973 г. И вот, наконец, на траверзе мыса Горн появился первый польский яхтсмен и тринадцатый в мире смельчак, решившийся в одиночку обойти этого знаменитого «Старого людоеда». В очередной корреспонденции Кшиштоф писал:
«...Я миновал мыс Горн. За последний навигационный сезон у меня прибавилось на висках седых волос, но, может, просто пришло время.
Пока я плыл через Тихий океан, я все время боялся, возможно даже больше, чем должен бояться любой яхтсмен на пути к знаменитому мысу. Но у меня были причины для этого, которые объяснены мной при описании этапа плавания до Хобарта. К тому же возле мыса Пилар в Тасмановом море «Полонез» лег мачтой, катапультировав меня в воду, и повторил этот трюк во время шторма в том же море. Досталось посуде и моим костям (о чем я вскоре забыл). Но все остальное было не забыто, и дальше я шел, дрожа от страха.
Я так спешил, что оказался у мыса Горн раньше, чем кто-либо, включая меня, мог предположить — через 45 дней с момента старта.
Я все смотрел на барометр и тучи, следил за качкой, и ждал — ждал, что, наконец, настанет час последнего шторма «Полонеза». А тем временем погода все улучшалась и в ста милях от мыса яхта попала в штиль. Невидимые течения носили ее туда и обратно по проливу Дрейка. Потом подул ветер 3-5 баллов.
Я направил яхту между островами Иль-де-Фонсо и Диего-Рамирес, как и все, кто хотел не только обогнуть мыс Горн, но и увидеть его поближе.
Ужасный холод. Но я — в полном порядке. Вычистил зубы, надел теплое шерстяное белье, теплый штормовой костюм и приготовился подставить свой под под удар.
Но «Полонез» спокойно шел с подруливающим устройством. Стоило ли плыть к мысу Горн, чтобы увидеть такую же картину, как у берегов Норвегии!»
...Мимо мыса яхта прошла так близко, как только удалось — на расстоянии четырех миль.
Обойдя 23 февраля 1973 г. мыс Горн, «Полонез» вышел в Атлантический океан и взял курс на Порт-Стэнли на Фолклендских островах.
«Я надеюсь, — писал Кшиштоф Барановский,-что после Порт-Стэнли мне удастся благополучно преодолеть последнюю тысячу миль в «ревущих сороковых» и достичь берегов Европы без каких-либо серьезных препятствий. Должен признаться, что в последние дни я с огромной тревогой следил за барометром. Убежден, что в этих водах достаточно одного сильного шторма, чтобы яхта затонула. Об этом свидетельствуют 300 затонувших вблизи Фолклендов судов, в том числе 10 парусных»..
Каждый, кто захочет войти в маленький, затерянный в океане Порт-Стэнли, должен будет преодолеть коварные течения, водовороты и рифы. Поэтому парусные суда здесь — редкое явление.
Кшиштофа Барановского в Порт-Стэнли ждали: уже давно сюда поступала на имя польского яхтсмена обширная корреспонденция со всего мира. Сам он писал:
«В Порт-Стэнли «Полонез» входил при встречном штормовом ветре. В тесном фьорде каждый поворот стал угрожать целости парусов, а для обслуживания шкотов у меня не хватало рук. Пришлось сбросить стаксель, но оказалось, что и на одном гроте можно идти со скоростью до шести узлов. Берега выглядели пустынными, и я уже присматривал место, где можно было бы пришвартоваться. В этот момент вдруг появился вертолет, из открытого лаза которого виднелась черная доска с написанными на ней мелом словами: «Приветствуем на Фолклендах!» Чуть позже с правого борта открылся узкий проход и вдали — город на холме. Направляя яхту к причалу, я увидел затонувшие суда, мостки причала также стояли на остатках трех деревянных корпусов.
Информация об изображении
Кшиштоф Барановский на приеме у Председателя Совета Министров ПНР Петра Ярошевича
Приход «Полонеза» в Порт-Стэнли вызвал большой интерес не только потому, что яхты вообще заходят сюда раз в пять лет. Жители островов — потомственные моряки, до сих пор фолклендское происхождение является достаточной рекомендацией для приема на корабли флота ее величества королевы Англии».
Кшиштоф Барановский на приеме у Председателя Совета Министров ПНР Петра Ярошевича
Стоянка на Фолклендах, куда яхтсмен пришел 27 февраля, длилась две недели. Хотя «пробу» Горна яхта выдержала хорошо, ее нужно было, тем не менее, привести в полный порядок и пополнить запасы, так как яхтсмен решил идти сразу в Плимут, не заходя больше ни в один порт — 6800 миль без остановок.
14 марта «Полонез» снова вышел в путь с одной мачтой (снятую в Хобарте бизань-мачту отправили сразу в Плимут).
И вот долгожданный момент. В ночь с 10 на 11 апреля 1973 г. «Полонез» прошел в Атлантике точку, отмеченную 7°20' южной широты и 24 55' западной долготы. В этом же месте он был 11 сентября 1972 г. на пути из Ньюпорта в Кейптаун. Итак, на 204 день плавания «петля» вокруг земного шара замкнулась!
Дальнейший путь к берегам Европы проходил спокойно, яхтсмена нервировало только безветрие, задерживавшее его приход в Плимут.
К причалу Плимута «Полонез» пришвартовался 25 мая 1973 г., пройдя в общей сложности более 40 тысяч миль. Яхтсмена встречали здесь со всеми почестями, отдавая дань его мужеству, выносливости, упорству в достижении цепи. Встречали как человека, ставшего теперь Великим Яхтсменом.
В Плимуте впервые в истории яхтенного спорта состоялась встреча четырех «одиночек-кругосветников»: Апекса Роуза, Робина Нокс-Джонстона, Уильяма Кинга (он вернулся из кругосветного плавания за два дня до прихода «Полонеза» в Плимут) и Кшиштофа Барановского — в честь последнего. На встрече присутствовала также вдова сэра Фрэнсиса Чичестера.
На родину Кшиштоф Барановский вернулся в июне, на Дни моря, как и планировал. В Щецине состоялись основные торжества, связанные с чествованием знаменитого польского яхтсмена, которые были продолжены затем в Гданьске и Гдыне.
За свой подвиг Кшиштоф Барановский награжден Орденом Возрождения Польши, Золотым Знаком заслуженного работника моря. Знаком Поморского Грифа, золотой медалью за выдающееся спортивное достижение, медалью Польского яхтенного союза, медалью журнала «Може» и другими высокими наградами. В числе многих подарков — польский автомобиль «фиат-комби», модель «Полонеза» от верфи, его построившей, янтарный маяк, серебряный фрегат — приз, учрежденный асами польского спорта в честь этого плавания.
Барановскому был вручен и «Серебряный секстан» — приз за лучшее плавание года.
И с законной гордостью он говорит:
«Я полностью удовлетворен, мне удалось все. Как спортсмен я установил мировой рекорд, обойдя земной шар на яхте за 204 дня. Как журналист — собрал чрезвычайно интересный для работы материал. Как мужчина — проверил собственные физические и моральные силы, знаю теперь, на что я способен. Как поляк — содействовал прославлению нашего бело-красного флага. Я счастлив!»