Северная «кругосветка» Москва — Сыктывкар — Пермь — Москва

Со своими друзьями я не раз ходил по «московской кругосветке», да и по многим другим водным маршрутам центра России, но никто из нас никогда не бывал на Северном Предуралье. Давно мне хотелось забраться туда на своем «Прогрессе», исподволь я собирал нужные книжки и карты, агитировал приятелей. И вот летом прошлого года моя заветная мечта осуществилась.

Мы подобрали заманчивый маршрут: Москва — Сыктывкар — Пермь — Москва. Получился новый вариант северной «кругосветки», захватывающий очень интересные глухие районы. В цепом маршрут не вызывал особых опасений. Беспокоило только одно: можно пи пройти давно заброшенным Северо-Екатерининским каналом, соединяющим Северную и Южную Кельтму, а через них Каму и Вычегду (поэтому тот же канал и называется иногда Камо-Вычегодским). Мы вычитали, что идея прокладки этого канала родилась еще в петровские времена, рыли его очень медленно и ввели в строй только в 1822 г., однако эксплуатировался он недолго и, судя по всему, к настоящему времени заплыл и зарос. Но вот ответа на крайне волновавший нас вопрос — проходим пи канал в принципе для мотолодки — мы так и не нашли ни в литературе, ни в отчетах туристских групп, плававших по северным краям. Ничего не оставалось как рискнуть и исследовать вопрос на месте. Маршрутная комиссия Московского областного туристского клуба одобрила наше решение, утвердив маршрут по голубому кольцу Волга — Сухона — Вычегда — Кама — Волга.

За месяц до отпуска я и мой напарник Юрий Кожевников начали готовить снаряжение и катер. Установили дополнительный бензобак, чтобы общий запас топлива довести до 150 л, электрофонари — один для освещения, другой для огня-отмашки. Взяли с собой, казалось бы, только самое необходимое: запас продуктов на 20 дней, аптечку, спасательные средства, теплые вещи, запасной мотор, колеса (на случай волока) — и свободного места в кокпите осталось мало.


Рано утром 1 августа наш «Прогресс» отчалил от водной станции Пироговского водохранилища. Курс — север! Мерно тарахтит «Вихрь», за кормой вскипает шлейф белой пены. Появляется радостное ощущение скорости, предвкушение новых впечатлений, — одним словом настроение чудесное, погода великолепная!

Рыбинское водохранилище, чтобы сберечь время, преодолели на палубе огромной баржи. Поступи мы иначе, пришлось бы сидеть на берегу несколько дней, — ждать пока успокоится некстати разбушевавшееся море.

Ночевали в Череповце, в местном морском клубе. Наутро, собираясь в путь, приняли мудрое решение облегчить судно: оставили в клубе колеса, матрацы, банки с маслом, еще кое-какой груз. Хотели оставить и запасной «Вихрь», но нам отсоветовали. (А он так ни разу и не понадобился. Как тут не поблагодарить работников Куйбышевского завода имени Фрунзе за высокое качество выпускаемой продукции!).

Первые настоящие испытания, когда пришлось серьезно поволноваться, выпали на нашу долю при переходе Череповецкого водохранилища. Кто был здесь, знает, как внимательно нужно смотреть, чтобы не наскочить на затопленные деревья. Мы сбавили скорость и аккуратно кружили, обходя «топляки» один за другим, и увлеклись так, что не заметили, как потеряли фарватер. Выключили мотор. Что делать! В какую сторону плыть! Кругом необозримое водное пространство с торчащими верхушками деревьев. На счастье показалась какая-то лодка с местным рыбаком-любителем. Узнали направление фарватера, пошли дальше.

Незаметно сгустились сумерки. Как нарочно, поднялся ветер. Вроде бы и небольшие, не выше метра, волны швыряли катер то вверх, то вниз, так и норовили захлестнуть его. Пришлось развернуться против волн и сбавить газ. Медленно продвигаясь вперед, кое-как добрались до входа в Северо-Двинский канал. Ночевали уже в Кириппове. Здесь же договорились с капитаном самоходки, что Кубенское озеро будем проходить, пристроившись в кильватер теплоходу.


По Сухоне, Северной Двине и Вычегде благополучно добрались до столицы республики Коми — Сыктывкара. Не буду подробно останавливаться на этой части нашего маршрута. Все это многократно описанные в литературе места. Сошлюсь, например, на список книг и карт (и описание пути до Великого Устюга) в статье С. П. Парипова «Большая северная кругосветка» в №26 за 1970 г., а также на новую туристскую схему «По Сухоне и Двине» издания 1972 г.

Любопытно, что и в Сыктывкаре никто не мог сказать — судоходен или нет старый Северо-Екатерининский канал. Принято считать, что нет, поэтому местные любители путешествовать по рекам туда не ходят. Большинство из тех, с кем мы советовались, сомневались в реальности нашей затеи. Что ж, тем почетнее быть первопроходцами!

Побыв два дня в Сыктывкаре, двинулись дальше, поднимаясь в верховья Вычегды. Здесь мы впервые увидели долбленки, а местные жители немало удивились появлению «Прогресса» из далекой Москвы да еще с 20-сипьным мотором — тут плавают только со «Стрелой». Кстати говоря, попадались долбленки, в которых сидело по двадцать человек! Пробовали мы прикинуть их грузоподъемность — выходило около двух тонн.

Путь от Сыктывкара до Усть-Кулома недалекий, что-то около 200 километров, но чтобы покрыть это расстояние, мы потратили более двух суток: шел лес, пришлось смотреть «в оба» и практически непрерывно лавировать, чтобы не столкнуться с намокшими бревнами, летящими «на полной скорости» навстречу. Усть-Кулом — это районный центр, последняя пристань на Вычегде. Дальше путь идет по Северной Кельтме. путь, прямо скажем, тяжелый.

Речка хотя и чистая от сплава, но очень узкая, извилистая. Петляет она так, что соседние параллельные колена порой разделяло не больше 10—15 метров. Целых три дня испытывали терпение — гоняли полным ходом туда и обратно, но неизменно поперек нашего генерального курса. А по карте выходило, что всего-то нужно пройти километров 150—180! Хорошо еще, что встретившийся в долбленке парень показал, как срезать путь по крайне ненадежной с виду протоке. Мы охотно воспользовались его предложением и сократили путь километров на пять. То-то было радости!


В верховьях Северной Кельтмы нашим главным врагом оказались заросли осоки. Надо сказать, что северяне на своих чудо-долбленках легко преодолевают заросшие травой пространства, периодически приподнимая работающий мотор над водой. Весь секрет состоит в том, что между винтом и кавитационной пластиной стоят ножи, рассекающие намотавшуюся «бороду» так, что размолотая трава разлетается далеко в стороны. А вот нам пришлось помучиться, стопоря мотор каждую минуту и срезая осоку самым обычным охотничьим ножом.

Места очень глухие, малозаселенные. Трое суток мы не видели на берегах ни души. В конце третьего дня показалась деревня Канава (название сохранилось с екатерининских времен). Расположена она на небольшой поляне, кругом тайга. Домики маленькие, некоторые давно заброшены и уже развалились. Расстояние до Усть-Купома — 200 км. Сообщение только по реке или самолетом У-2.

Жители Канавы очень удивились, когда узнали, что мы плывем в Пермь, рассчитывая пройти каналом. Они рассказали, что последний раз по каналу проходили суде — это была экспедиция ученых на каких-то больших катерах — в 1936 г. Шла она две недели. Участники ее нанимали рабочих, чтобы через каждые 100—200 метров ставить небольшую плотину: иначе через канал пройти было невозможно. Это сообщение нас несколько огорчило.

Но это не все. Провожая нас а дорогу, гостеприимные жители Канавы предупредили, что сам канал — еще полбеды. А вот реку Джуру — приток Южной Кельтмы нам самим уж не пройти точно, нужен проводник. Управляющий лесхозом выделить нам помощника, однако, не смог. Пришлось действовать на свой страх и риск.

Сам Северо-Екатерининский канал а его настоящем виде оказался мелкой канавой шириной не более 3—4 метров, заросшей травой; лишь посередине осталась чистая полоса воды. Канал совершенно прямой, длина его 18 км.


Собстаенно канал мы прошли без всяких осложнений. Но вот впереди развилка; очевидно, канал кончился, уткнувшись в Джуру, узкую и сильно засоренную таежную речку. Куда поворачивать! Долго выясняли, в какую сторону течет река, поскольку практически никакого течения не чувствовалось. Наш выбор оказался правильным.

Пути по Джуре до Южной Кельтмы всего 60 км, но достались они нам тяжело! Тайга вплотную подступает к реке, через каждые 30—50 метров завалы из упавших с береге на берег деревьев. Хорошо еще, что с нами был топор, иначе не продвинулись бы и метра! И как мы жалели, что не взяли с собой пилу. В некоторых местах удавалось с ходу перескакивать через полузатонувшие стволы. О борьбе с травой я уж не говорю...

На 20-й день путешествия мы все-таки вышли к Южной Кельтме, вырвавшись из плена завалов. Здесь, наконец-то, вздохнули свободно: река чистая, прозрачная — даже дно видно. Мы настолько соскучились по скорости, что сразу включили «Вихрь» на полную мощность и не убавляли газ до тех пор, пока окончательно не выбились из сип. На другой день уже вышли к Каме. Попутно замечу, что верховья самой Камы — сплошной лесосплав. Лично нас это уже не пугало.

На Кричевском рейде наткнулись на запани. Местные рабочие-сплавщики, подивившись нашему появлению с верховьев, охотно помогли перетащить «Прогресс» через три бона и спустить на чистую воду.

Еще через два дня мы были в Перми. Возвращаться в Москву по Каме и Волге — нижней части кольца «кругосветки» времени уже не хватало: от отпуска оставалось всего три дня. С другой стороны, мы настолько были переполнены впечатлениями, позади было так много приключений и встреч, что плыть по хорошо известному большому пути просто не хотелось. Особо не расстраиваясь, погрузили катер на грузовой теплоход, а сами отправились в Москву самолетом.