Парус — дань традиции или необходимость?

Кому сегодня, в век атома и реактивных двигателей, нужны паруса? Не напрасно ли тратим мы время, обучая молодежь шлюпочному делу? Не зря ли агитируем за парусный спорт? Такие вопросы нередко приходится выслушивать, как ни странно, и от моряков. Приходится доказывать, что парус не устарел, нужен — и не только в чисто спортивных целях, что не зря стоят шлюпки на рострах океанских лайнеров и ракетных крейсеров.

Вспоминается мне такой эпизод. Грозная осень 1941 года. Ночью с 13 на 14 ноября, вскоре после того как отряд из семи боевых кораблей, идущий на Ханко, прошел меридиан Таллина, подорвался на минах эскадренный миноносец «Гордый». Корабль начал тонуть. С огромным трудом к нему сумели подойти тральщик «БТЩ-215» и катер-охотник. Они сняли большую часть команды, но взять всех не смогли, а крен эсминца увеличился уже настолько, что из всех шлюпок можно было рассчитывать только на одну — шестерка левого борта повисла над волнами и с каждой минутой опускалась все ниже...

Командир корабля капитан 3 ранга Е. Б, Ефет приказал старшему лейтенанту Н. В. Дутикову — командиру этой единственной шлюпки подбирать людей, сброшенных в море взрывной волной. Дутиков спрыгнул в шестерку, когда она уже касалась воды. За ним последовали старшина 2 статьи Лагутин и матрос Хренов. Приняв одного тяжелораненого, они оттолкнулись от борта гибнущего корабля, быстро отошли в сторону и начали поднимать из воды плавающих в темноте людей. Вскоре шлюпка была уже переполнена сверх всяких норм.

В 4 часа 36 минут раздался новый взрыв, и «Гордый» исчез в холодных, бурных водах залива. Среди рева ветра и шума волн, а главное — в абсолютной темноте корабли отряда смогли найти и подобрать лишь несколько человек и пошли дальше на запад, выполняя боевое задание. Переполненную шлюпку, беспомощно дрейфующую где-то в стороне, никто не заметил, и она осталась одна посреди залива.

Дул сильный (6—7 баллов) западный ветер, временами налетали шквалы с мокрым снегом. Волны начали захлестывать через борт. Дутиков пытался посадить людей на весла, но это оказалось совершенно невозможным: большинство было ранено либо контужено, как 'и сам командир шлюпки. Оставалось одно — парус. По счастью, дело было знакомым: еще курсантом Дутиков много ходил и на веслах, и под парусами, а будучи офицером обучал шлюпочному делу молодых моряков. Верно говорят, что шлюпки — зеркало корабля: на «Гордом» они всегда были в полном порядке. Вот и сейчас лежал на своем месте аккуратно зашнурованный чехол с рангоутом и парусами. С помощью Лагутина и Хренова Дутиков поставил мачту и поднял парус. Шлюпка пошла по ветру, подчиняясь рулевому, забрызгивать ее стало меньше.


Видя уверенные действия командира, спасенные стали постепенно приходить в себя. Разыскали анкерок с водою — как нужна она оказалась! — разобрали спасательные пояса, дождевое платье, подвешенное по всем правилам под банками. Все это входило в штатное снабжение шестерки и, надо полагать, в ту ночь добрым словом помянули моряки боцмана и старпома, строго следивших за состоянием всех плавучих средств корабля.

Требовалось проявить немалое искусство, чтобы управлять перегруженной шестеркой под парусами в бурную ночь, да еще при ходе на фордевинд, когда каждый беляк за кормой готов залить шлюпку. Дутиков бессменно сидел на руле, Лагутин и Хренов — на шкотах. Ветер все не стихал, да и рассчитывать на это было нельзя, ибо осенью сильный западный ветер дует обычно по нескольку дней. Вначале ориентировались по волне, правильно полагая, что, идя на фордевинд при западном ветре, шлюпка движется на восток, к своим берегам.

Низко висели тяжелые тучи. Кругом тьма, никаких ориентиров. А ведь абсолютно прямой линии курса при ходе на фордевинд и ориентировке только по парусам не бывает: обычно любое судно незаметно уклоняется либо на ветер, либо под ветер. Берега же и слева, и справа заняты фашистами! Вот это больше всего беспокоило Дутикова. Едва забрезжил мрачный рассвет, не только ему, но и всем, кто мог наблюдать, показалось, что с левого борта будто бы виден берег.

Немедленно взяли вправо и пошли уже в бакштаг на юго-восток. Сразу же стало больше заливать, опять забеспокоились раненые, поэтому, как только берег исчез, Дутиков вновь лег на фордевинд. Пошли на восток, ориентируясь по солнцу, иногда слабо видневшемуся в рваных тучах; это было очень важно, так как ветер на заливе с восходом нередко заходит с запада на северо-запад, а это опять-таки могло привести шлюпку к берегам, занятым врагом.

Стало светло, но кругом было все так же пусто — ни берегов, ни кораблей. Промокшие и промерзшие матросы, кто мог, беспрерывно откачивали воду. К ветру и реву волн стали привыкать, днем все это воспринималось легче, хотя время по-прежнему тянулось мучительно медленно. Иногда рядом проплывали ломаные доски, я'щики, чьи-то спасательные круги. Это наводило на мрачные мысли. Только бы не мины! Ими уже все «были сыты»...


Так прошел день. Можно представить радость находившихся в шлюпке измученных людей, когда уже в сумеоках, еще очень далеко показался слева по курсу Гогланд. Спутать его с каким-нибудь другим островом было нельзя — величественный, высокий, с резко обрывающимися к морю берегами он как бы прикрывал от западных бурь всю восточную часть залива.

С большим трудом Дутиков подошел к южной оконечности острова и хотя место высадки было здесь неудобным — свирепствовал сильнейший прибой, повернул прямо к берегу: идти дальше в бухту сил не было. Встречавшие шлюпку (ее давно уже заметили с маяка) офицеры и матросы помогли всем выбраться на берег, многих выносили на руках. Тут же у Южного маяка с почестями похоронили матроса Провоторова, умершего от тяжелых ран еще днем...

Итак, переполненная ранеными шлюпка прошла вне видимости берегов не менее 90 миль и 15 человек были спасены только благодаря тому, что на ней оказался парус, с которым мастерски управился Н. В. Дутиков — ныне капитан 1 ранга в отставке.

Старые моряки припомнят вам немало подобных историй. По нескольку суток плавали в океане шлюпки с погибших кораблей и благополучно достигали берега под парусами.

Мне кажется, двух мнений не может быть. Парус — это не только прекрасный вид спорта, но и средство воспитания настоящих моряков, имеющее огромное прикладное значение и для представителей многих других профессий.

Любите парус, дружите с ним с юных лет!