Но вот мы подошли к Чкаловску. За 16 ходовых часов перехода под парусами от Кинешмы команда очень устала и вымоталась, поскольку на горьковском водохранилище дул свежий ветер, гуляла полутораметровая волна. Подходим к «причалу» морского клуба, который представляет собой затопленную, захламленную и гнилую баржу с давно оторванными от палубы леерами Возле «причала» стоят три яла — весь флот клуба Не успели мы отдать якорь, как к нам подбежал какой-то небритый человек и в категорической форме приказал покинуть территорию станции, ссыпаясь на указание директора клуба. С опаской, в спасжилете, я прошел по шатким мосткам на берег, балансируя, словно цирковой трюкач. На берегу в двухэтажном административном здании нахожу кабинет директора и попадаю в огромную приемную. Секретарь внимательно рассматривает меня. Впечатление такое, что я оказался в приемной чуть пи не министра речного флота. Попав все же на прием к директору, высказал ему просьбу разрешить остановиться на ночь в клубе. Но он замахал руками и потребовал срочно отойти от причала.
— Может, подскажете, где найти другое место стоянки?
— А где хотите?
Отдав швартовы, целых два часа ищем приют и в конце-концов находим его на акватории судоремонтного завода.
В своих крейсерских книжках мы обычно ставим отметки в городах маршрута. Снова отправляемся на поклон к директору клуба но печать своего учреждения он отказывается поставить на судовую роль, ссылаясь на огромную (?!) занятость. Для пущей важности директор заявил, что это вообще не входит в его функции. Печать в крейсерских книжках нам любезно ставят в чкаловском речном порту. Там же мы узнали и фамилию директора клуба ДОСААФ — Фомин.
До каких же пор такие бюрократы будут занимать директорские кресла в оборонно-спортивных клубах, отпугивающих людей и своим видом, и «гостеприимством»?
Мамлыгин, капитан яхты «Юнона»