«Сарынь на кичку!» — клич, которого боялись все

В 1816 году нижегородский губернатор докладывал Сенату: «Рабочие люди, хотя и слышат такое происшествие, но боясь какого-то странного разбойничьего слова «сарань (сарынь) на кичку», ложатся вниз лицом и находятся без движения».

Губернатор недоумевал, но на людей это словосочетание и действительно наводило панический ужас. История многократно повторялась. Стоило троим или пятерым разбойникам догнать большое судно на своей ходкой лодке, взобраться на палубу с пронзительным кличем «сарынь на кичку!» — и вся команда, будь она из сотни человек, падала ниц и замирала.

Вот как писал об этом генерал-майор Апухтин: «Изрекаемое ими при входе на барку варварское слово погружает весь народ в безмолвное повиновение».

Что это за магия? Сами слова, естественно, не могут обладать волшебным действием. Секрет, вероятно, в том, что народ на барке такой же, как и сами разбойники. Те и другие ушли от крепостного права. Что взять с бурлака? Его разбойники никогда и не трогали, а вот купчишку обирали крепко. И сами купцы пуще всех других слов боялись разбойничьего клича «Сарынь на кичку». Боялись так, что неоднократно обращались за защитой к царю. Павел Первый объявил речным разбойникам настоящую войну. 20 июня 1794 г. он издает указ: «Для прекращения разъездов по волге разбойничьих партий повелеваем: в Казани построить девять легких военных гребных судов, на которых была бы одна пушка и несколько фальконетов, снабдя их артиллериею, равно морскими командами, сколько на них потребно будет, которые и будут там всегда оставаться. .»

В 1798 г. эти сторожевые суда, по тогдашней терминологии — гардкоты, приступили к противоборству с разбойниками. Александр Первый к девяти добавил еще три гардкота. Но разбойники оказываются неуловимыми. войти в глухие, лесистые берега Керженца, являвшегося настоящим разбойничьим царством, солдаты боялись. Народ, как ни странно, даже помогал разбойникам и никогда не выдавал мест их обитания.

Через десять лет число гард-котов увеличилось до 18. На каждом было по четыре-пять вооруженных солдат на носу и корме, стояла пушка Однако все усилия царских солдат оказывались тщетными, разбойники успешно продолжали свой промысел.


Реже стал звучать разбойничий клич только тогда, когда отменили крепостное право. Один указ, бывает, так подействует, что не надо и пушек. К концу прошлого века речной разбой затих сам по себе.

А что же, собственно говоря, значило это «сарынь на кичку?» владимир Даль объясняет: «сарынь» — толпа. Но из архивов я узнал, что «сарынью» волжане называли и парус. «Кичка»? Здесь все просто- это перекладина на корме судна. Так что загадочный клич имел, видимо, и конкретное содержание, в переводе означая «сбросить парус на перекладину». Проще — остановить судно.

Но произнесите-ка вслух — «сарынь на кичку...» И вправду что-то магическое и жутковатое есть в этом кличе. Точнее — было. Нынче старый разбойничий клич стал как бы лингвистическим антиквариатом.