К. Паустовский
Задуманный как важная транспортная магистраль между Западной и Восточной Сибирью, Обь-Енисейский канал эксплуатировался всего 17 лет: после прокладки транссибирской железной дороги он сразу же потерял практическое значение. Известно, что в 1928 г. по заброшенному каналу прошла экспедиция, изучавшая возможности развития сельского хозяйства на севере, а во время Великой Отечественной войны проводились лодки с грузом.
В книге И. И. Августовского «Обь-Енисейский соединительный путь — значение водяного сообщения от Байкала до Оби», изданной в 1885 г., много интересного об этом заболоченном таежном крае, «богом и людьми забытом». А то что говорится о здешних речках — до их расчистки и введения пути в строй, ныне снова стало вполне справедливо:
«Реки Озерная, Ломоватая и Язевая до озера Большое, из которого последняя вытекает, образуют вместе с Кетью Обскую ветвь соединительного пути, а реки Малый и Большой Кас — Енисейскую ветвь онаго, так что озеро Большое составляет водораздельную точку. Вышеупомянутые реки очень извилисты, мелководны и засорены карчами, причем во многих местах, особенно на Ломоватой, встречаются лесные заломы, состоящие из карчей, ветвей и цельных деревьев, повалившихся в русло и Загромоздивших его во всю ширину так, что вода и протекает сквозь ветви, но прохода для лодок нет.»
О плавании по заброшенному Обь-Енисейскому каналу водномоторников-любителей уже рассказывалось на страницах «КиЯ» (см. №34 и №99), однако ни одна из опубликованных статей не может служить практическим пособием для желающих испытать свою судьбу и преодолеть маршрут прошлого века. В своем путевом очерке я постараюсь дополнить эти статьи — поподробнее описать трудности, которые встречаются на пути.
Прежде чем приступить к рассказу непосредственно о плавании, хочу дать некоторые советы:
- лучшее время для похода — июнь, сразу после половодья;
- идти необходимо минимум на двух лодках, по два человека в каждой;
- наиболее приемлемы легкие лодки с малой килеватостью — «Казанка», «Южанка», «Неман»;
- количество моторов значения не имеет, ибо приходится идти малым ходом с двигателем, поднятым на упор («бревно») или тащить лодку на лямке, грести веслами и работать шестами;
- необходимо иметь на каждой лодке по два шеста длиной 4,5—5 м, две пары весел, хорошую ножовку (лучше пилу «Дружба»), остро отточенный топор, две подъемные тали или систему блоков, два крепких капроновых конца по 30—40 м;
- члены экипажа должны быть хорошо подобраны, дисциплина — железная, единоначалие — полное; без этого экспедиция сразу может рассчитывать на провал;
- к деревне Усть-Озерная следует подходить с запасом горючего, разлитым по трем-четырем канистрам, чтобы можно было быстро разгрузить лодку перед очередным шлюзом;
- нагрузка лодки должна быть минимальной: на озере Большое приходится ползти на брюхе по илу, отталкиваясь шестами или веслами, каждый килограмм лишнего веса глубже и плотнее сажает на ил.
В 1982 г. на мотолодке «Прогресс-2» с подвесным «Вихрем-М» мне довелось пройти Обь-Енисейским каналом. Из родной Клайпеды до берегов Оби добрался без особых хлопот. Там, близ города Колпашево, меня догнали попутчики по предыдущему плаванию — водномоторники из Куйбышева Саша Стрельцов и Шура Грек, которые шли на «Прогрессе-4».
После решения организационных вопросов и безуспешной попытки заправиться бензином через местную автошколу ДОСААФ (это случилось впервые за весь многотысячный путь) обе лодки отправились в плавание по притоку Оби — реке Кеть. В деревне Волково бункер удалось пополнить на местной АЗС.
За двое суток мы преодолели 625 км. Плавание по Кети не составляет особого труда: великолепная судоходная обстановка, достаточно глубокая на всей ширине реки вода; километровые столбы четко указывают пройденные километры, перевальные знаки вовремя предупреждают о поворотах. Некоторую опасность для невнимательного судоводителя представляют лишь одиночные оторвавшиеся от плотов бревна, они часто встречаются на пути.
В поселке Белый Яр на АЗС леспромхоза рекомендуем полностью залить все емкости топливом, ибо в дальнейшем заправка возможна только выше деревни Усть-Озерная (на 635-м км) и в поселке Китайга (на 660-м км).
После 61В-го км слева по ходу открывается узкий проход — устье реки Озерная, за поворотом на высоком правобережном яру раскинула свои немногочисленные избы деревня Усть-Озерная. Абориген Василий Егорович Казанцев, своей наружностью напоминавший о том, что мы вошли в «кержацкие» дебри Сибири, дает нам свои наставления и делится опытом прохождения Обь-Енисейского_ пути. Заканчивает он довольно пессимистично:
— Дня три тому назад пошли здесь на «Казанке» ребята из Камень-Уральска, Коркин у них капитаном. На той лодке они может и пройдут, а на ваших мониторах по нонешней воде пути вперед нет. До Генерала может и доберетесь, таща лодки на себе, а дальше не пройдете. Озеро Водораздельное и вовсе не взять: пересохло оно, вода где-нигде лужами стоит сантиметров по 10—15 глубиной, а под ней трясина на 4—5 метров, ни веслами дна не достать, ни шестами малыми. С богом, желаем вам доброго пути и... ждем дня через три-четыре назад. Лодку и технику оставите у нас до большой весенней воды.
25 июля. Мы дали подписку «в тайге не пакостить, кострищи где не надо не разводить да после себя тщательно тушить, охотничьих засидок не рушить, зверя и птицу без крайней нужды не бить». В 16.00 наши «Прогрессы» вошли в реку Озерная, которая «...от Кети до устья Ломоватой на протяжении 14,46 верст1 имеет ширину по поверхности воды 10—40 саженей, глубину по стрежню 0,3—1,0 саж.» Это писал Августовский. За прошедшие сто лет речка глубже не стала, а глубин в сажень мы что-то не обнаружили вообще...
Попытка взять этот участок на среднем или малом ходу с полностью опущенными моторами окончилась поломками винтов и штифтов, поэтому минут через десять наши «Вихри» сидели за транцами «не бревне» и «пахали» полуоголенными винтами ил, глину, карчи и топляки.
Через три с половиной часа по казался первый шлюз Ломоватыь Перед ним под водой стоят вековые столбы, между которыми мы на малой скорости спокойно Прове ли лодки.
Вечером штурмуем шлюз Веселый. Вода, подпертая верхним и нижним порогами корыта, с рычанием и свистом летит между двум: полусгнившими стенами, не оставляя никакой возможности взять шлюз под моторами. Оставляем лодки в заводи нижнего бьефа и пробираемся через тайгу и косогор на разведку. Решаем воспользоваться советом Василия Казанцева: привязать к 60-метровому капроновому концу спасательный круг, который стремительное течение мгновенно уносит вниз. Один конец крепим за ствол дерева, нависшего над водой, а другой Саша Стрельцов, выловив круг, затягивает на носовой утке моего катера. Мы с Шурой Греком впрягаемся в постромки: «Эх ухнем, да еще разок!»
Минут через сорок напряженнейшего вкалывания с горем пополам один катер удалось переправить в небольшую лагуну выше шлюза; чтобы вырвать из пасти шлюза другой, потребовался еще час.
намертво забит мощнейшим заломом, разобрать который не представляется возможным. По обводному каналу пришлось идти к малому вспомогательному шлюзу шириной всего 3—4 м. Мы падали, скользили по вековым обмытым бревнам «корыта», ныряли с головой под пороги, скрипели зубами, поминали всех святых и исчадия ада, но не сдались: лодки, захваченные капроновым концом, сантиметр за сантиметром преодолели сумасшедшую стремнину.
Пока' шли к очередному шлюзу Ильинский, подвели итоги: за 12 часов изнурительного труда и борьбы с водой, шлюзами, мелями, комарьем и мошкой оставили позади всего 29—30 км...
Готовые к очередному бою, мы были приятно удивлены тем, что преодолели Ильинский за какие-то полчаса, лишь самую малость намочившись в неглубокой стремнине.
За шлюзом в Ломоватую впадает чистый холодный ручей (что в этих местах случается нечасто), поэтому было решено дать передышку и отметить День военно-морского флота, к которому я имею самое непосредственное отношение: в юности служил в ВМС — на тральщиках Краснознаменного Балтийского флота.
На 47-м км река круто уходит влево на вест-норд-вест, справа в нее впадает Язевая, кажущаяся неприметным ручейком. Язевая настолько узкая и мелкая, что лодки приходится втаскивать на лямках.
Час за часом, используя малейшие ямки, чтобы пройти под мотором 50—60-метровые «окна», мы одолели первый километр. Чтобы немного отдохнуть, остановились у единственного в этих местах сухого высокого берегового яра, в 48,5 км от устья Озерной. Снова подводим итоги: за двое с лишним суток преодолели всего 48 км. Что же будет дальше?
Утром 28 июля Саша Стрельцов объявляет свое тяжкое решение. До Александровского шлюза 110 км. Это шесть-семь суток хода при самых благоприятных обстоятельствах. Отпуск у нас кончается 5 августа, и мы никак не успеваем пройти трассу даже до Енисея. Прав Казанцев: нужно поворачивать назад и ждать следующей весны. Мы возвращаемся в Усть-Озерную и оставляем там технику. Твое Володя, решение? — обращается он ко мне.
Тягостно было оставаться одному, но я знал: если поверну назад, больше никогда по этому каналу не пройду, не захочу испытывать фортуну еще раз:
— У меня, парни, отпуск до 16 августа, да отгулов пару недель. Коркин-то с ребятами здесь прошли!
Пойду-ка и я вперед, сколько смогу, хотя бы до Генерала.»
Мне передали запасы продуктов, канистру бензина, спички, сигареты, ружье — все, что теперь ребятам не понадобится. В воздухе прогремели выстрелы прощального салюта. Белый «Прогресс-4» медленно скрылся за поворотом. Я остался один-на-один с Ее Величеством Тайгой и Обь-Енисейским водным путем.»
Километр до шлюза Новый прошел под мотором относительно быстро, лишь пару раз выскочил в воду, чтобы помочь «Вихрю» протащить лодку через коварные глинистые отмели-бары, которые особенно присасывают к себе днище. Шлюз небольшой, прилично сохранившийся; я его проскочил средним ходом в середине «корыта».
Река здесь глубже, зато плотнее и толще топляки и заломы; одним словом, пришлось изрядно потрудиться и отпорным веслом, и топором, и ножовкой.
На ночевку остановился среди солидной лагуны. Снаружи хлестала и бесилась неимоверная гроза, к топким болотам было не подойти, да и Мишу — «хозяина» тайги побаивался: он уже несколько раз выходил к берегу, когда я передыхал после праведных трудов под мелодии маленького транзистора.
Весь следующий день рублю, пилю, толкаю, тяну, завожу, глушу, протискиваюсь, иногда иду на лодке, но чаще она едет на мне. Вперед!
Когда силы, кажется, оставили полностью, из-за очередного поворота выплыли грандиозные развалины самого большого и трудного для прохождения шлюза Генеральский — Генерала: «Привет, Ваше
Информация об изображении
Последний «бой» на Николаевском шлюзе. Снять сам себя за работой я не сумел
Превосходительство! Вот и встретились».
Последний «бой» на Николаевском шлюзе. Снять сам себя за работой я не сумел
Шлюз состоит из двух частей. У нижнего бьефа торчат остатки старых причалов, основной вход когда-то запирался двумя массивными створками ворот. Сейчас левая полуобвалилась и грозит в один прекрасный момент перекрыть доступ в «корыто» длиной примерно 80 м и шириной 10—12. Дно «корыта» выложено толстыми стволами лиственниц, гладкими и скользкими, как лед. Впереди маячат наклонные днища верхней плотины, от которой до зеркала воды метра полтора. Рядом с основным сооружением находится вспомогательный шлюз, отделенный лишь небольшим островом-стенкой с березами и кустами. Мне стало совсем худо: такого Генерала в одиночку взять, пожалуй, не удастся.
Сутки мастерю подъемники, перетаскиваю все пожитки из лодки за шлюз, отрезая все пути назад. Три часа работаю руками, ногами заметно убавившимся животом и тем, что сзади, тяну концы, матерюсь, плачу, но упорно поднимаю лодку на настил вспомогательного шлюза и проталкиваю в верхний бьеф. Победа!!!
Впереди последний с обской стороны шлюз — Николаевский, вход в него стерегут пять рядов подводных лиственничных столбов, сквозь строй которых «Прогресс» не может пройти. Приходится лезть в вязкую жижу и пилить затупившейся ножовкой добрых шесть часов.
Перетащив лодку за шлюз, прибиваю к его стенке свой обломанный винт рядом с теми тремя, которые свидетельствуют, что здесь прошли спортсмены СО АН СССР и томского СТК «Атлантида». Коркинского винта среди них не обнаружил: повезло или забыли оставить? Река постепенно расширяется и совсем мелеет, превращаясь в илистое заросшее болото, по которому вьется узкая и мелкая лента «чистой» воды. «Прогресс» медленно протискивается вперед, гоня перед собой огромный косяк здоровенных щук и прочей плавниковой братии, которой некуда деваться,— в озеро идти не желает. Очумевшая рыба вытворяет разные кульбиты и сальто-мортале, пытаясь на этой «глубине» взмыть свечой и перемахнуть через лодку или пролезть под днищем назад в реку. Дело кончается тем, что зубастые хищницы падают в кокпит, винт заклинивает, перемалывая очередную жертву.
Озеро Большое или, как его называют, Водораздельное, «красуется» передо мной редкими зеркалами неглубоких лужиц, обширными зарослями травы и серыми спинами начинающей подсыхать на солнце трясины, которая лежит таким мощным слоем, что даже 4-метровые шесты не достают твердого дна.
«Озеро Большое, представляющее собой наиболее возвышенное место Кеть-Касовского водяного пути на водоразделе, имеет в поперечнике по судовому ходу 4,5 версты; горизонт воды, находящийся в нем, лежит над меженным уровнем реки Озерной при устье в Кеть на 9,36 саж, а над устьем реки Большой Кас в Енисей на 25,79 саж. Канал между озером и Малым Касом 7,35 версты, глубина 9 саж». Неужели где-то здесь были глубины в 9 саженей?!
Уже вечер. С норд-оста надвигается страшная сизо-черная туча. Минут через пятнадцать ветер свистит, словно Соловей-разбойник, в тайгу бьют зигзаги молний, но дождя нет: сухая буря. Через час ветер выдувает из озера в Язевую ту небольшую воду, которая кое-как позволяла лодке держаться на плаву. Катер ложится днищем на бездонный ил. Хода нет ни вперед, ни назад, ни в сторону. Капкан захлопнулся!
Рано утром просыпаюсь от каких-то странных бульканий, всхлипываний и удушливого дыма. Вскакиваю и оглядываюсь. «Прогресс» почти по срез транца засосан в жижу, в нескольких местах вокруг озера пылает тайга, зажженная молниями. Что же делать? Как уйти от погибели?
От мотора и шестов пользы никакой. Тогда превращаю весла в лопаты и начинаю обкапывать лодку вокруг, создавая своеобразную ванну, в которую помалу набегает вода окружающих лужиц и «окон». Часов через шесть сизифова труда лодка слегка покачивается на «чистой» воде.
Четырнадцать суток, выматываясь до бессознательного состояния, грязный, голодный, со слезящимися глазами и осипшим голосом, с руками в кровавых мозолях, с ногами, задеревяневшими от сырости и постоянной безостановочной ходьбы с бака на корму и обратно, копаю пересохшее озеро и проталкиваю лодку веслами-рычагами к дальнему восточному берегу.
Еще при входе в озеро я взял компасные пеленги на две выемки в. черте леса, отчетливо видимые от Язевой. Копаю канал на более глубокую правую выемку, совершенно уверенный, что именно там проходит «копь» — канал на Малый Кас. Вот уже отчетливо просматривается и чистая лента воды: до входа остается каких-то 300 м, сущая ерунда — на 10-12 ч работы.
13 августа. 14.00. Последними рывками на пределе сил человеческих вгоняю лодку в долгожданную глубокую «копь» и замертво валюсь на сиденья. Немного отдохнув, начинаю возиться с «Вихрем», менять всю поршневую группу, которую загробил на последних метрах Язевой при входе в ил озера Большого. Вечером завариваю в котле остатки каши и чая, совершенно уверенный, что иду по правильному курсу и завтра буду у людей на Казанцевском шлюзе.»
Идущий из Кети-Оби на озеро Большое, запомни! Ни одна из имеющихся схем озера не соответствует истине. В озеро впадают: с южного берега — речушка Щучья, с северного — Луговая, а с северо-востока по компасному пеленгу 37° — коварная тупиковая Волчья Заманиха (Волчиха, как ее называют аборигены). Вход в последнюю хорошо просматривается между береговыми кустами, это вызывает желание войти в него, думая, что попадаешь в копь-канал. В приозерной части Волчихи четыре крутые излучины, на второй по ходу из озера вход в небольшое болотце. Берега у Волчихи невысокие, покрыты лиственной тайгой, болотистые. Через 3—4 км она превращается в небольшой ручеек, который вскоре теряется среди болот.
Истинный канал находится в 300—400 м севернее, в 30° по компасному пеленгу от Язевой, вход в него еле заметен, закрыт от озера мелкой перемычкой длиной 80—100 м. У копь-канала крутой и твердый левый по ходу от озера берег-грива, который тянется до самого Казанцева. Тайга хвойная. Копь плавно (без поворотов) изгибается на всей длине к востоку, на правом берегу примерно посредине стоит смотровая вышка.
Местные жители ходят по озеру, придерживаясь южного края чистой воды, где изредка стоят вешки. На последнем разводье как только увидят вход в Волчиху, поворачивают наискось к левому углу озера курсом 5—10° и прорывают ходом на моторе или на веслах перемычку, глубина воды на которой 25—30 см.
Все это я узнал после того, как уперся в тупик Волчихи и два дня пробродил по болотам и тайге в поисках «исчезнувшего» Казанцевского шлюза и людей. Проклиная все на свете, пришлось выбираться обратно в озеро и копать его до настоящего канала. Я остался без курева, чая, питания, с четырьмя патронами (остальные израсходовал, отпугивая от себя таежных косолапых, которые пожаром были согнаны из тайги к воде).
20 августа. Наконец, подгоняю лодку к шлюзу Казанцеву, точнее Красовскому. Хозяев здесь теперь нет — Михаил Лоринов умер, его дочь Нина уехала.
Топлю «по-черному» баньку, готовлю сытный обед из дичи и имеющихся на стане запасов, двое суток набираюсь сил и начинаю последний прорыв к Малому Касу. Лодку спускаю на концах, закрепленных на стенках шлюза, и увожу на лямке вниз по узенькому быстрому и мелкому ручейку. Но вот он раздается вширь, из-за кустов показывается чистая вода, из которой выплывает девичья фигура с палкой-удилищем в руках.
— Ты чё, богиня, что ли?
— Не, дядя. Надежда я, Кузнецова, с Марьина стана.
— Богиня Надежда! Здравствуй, миленькая и долгожданная!
Из тайги выходит небольшой крепыш — мужик с рыже-серой бородищей и парень лет двадцати. Я протягиваю руку и представляюсь:
— Уваров, из Литвы, из Клайпеды.
— Откудова? Так тебя уже разыскивают!
Пользуюсь гостеприимством и семьи Кузнецовых на Марьином стане и на другой день в селе Безымянна, где закупаю продукты в местном магазине. Федор Сильвестрович и его семья провожают меня на берегу реки Безымянна и желают доброго пути. Полный вперед!
Лодка идет под мотором вниз по Малому Касу, оставляя за кормой и совсем разрушенные, и еще крепкие шлюзы Налимный, Безымянный, Георгиевский. Вот и поселок Александровский шлюз.
28 августа. 19.30, Через начальника метеопоста Чудрина выхожу на связь и отменяю поисковую экспедицию за 12 часов до ее вылета. Впереди Большой Кас, Енисей, Ангара и Байкал.
Несколько слов об авторе
Владимир Михайлович Уваров — механик-наставник Рижской базы рефрижераторного флота — водно-моторным спортом занимается около десяти лет, имеет I разряд. На «Прогрессе-2», переоборудованном для ДСП, он совершил несколько интересных плаваний, например, поход по маршруту Клайпеда — Херсон — Клайпеда. В. М. Уваров — участник общесоюзного «Звездного» 1980 г. На финише в Уфе ему был вручен специальный приз «За мужество и волю к победе»: из-за болезни другого члена экипажа основную часть 4200-километрового пути из Литвы до Урала он шел один (см. «КиЯ» №95).
Примечания
1. Верста равна 1,06 км; сажень — 2,13 м.