Павел Павлович Куянцев — капитан-художник

Павла Павловича Куянцева я впервые увидела — было это шестнадцать лет назад — на выставке его акварелей. Мне сказали, что он — капитан дальнего плавания, и меня, помню, очень удивило такое необычное сочетание двух призваний. Позже, когда нас познакомили, он говорил, что всю жизнь колебался, какому из двух посвятить себя, да так и проплавал 45 лет: плавал и писал.

Много рассказывая о своих скитаниях по морям, он гораздо больше говорит о людях, с которыми встречался, о судах, на которых плавал, чем о себе. Но и этого немногого достаточно, чтобы составить полное представление об этом замечательном человеке.

Он родился во Владивостоке в 1912 г. Его отец был моряком, после падения Порт-Артура и японского плена плавал суперкарго на иностранных судах, зафрахтованных Добровольным флотом. Зная по собственному опыту все прелести бродяжнической жизни моряка того времени, соответствующими рассказами он старался отвратить сына от моря, только случилось обратное. Когда Павлу было шесть лет, он уже заявил, что непременно будет моряком.

Интерес же к рисованию проявился еще раньше: в трехлетием возрасте мальчик нарисовал с натуры сарайчик, стоявший у забора на дворе Зыбунного рудника, где тогда жили Куянцевы. Все раннее детство Павел провел рядом с тайгой. Это приучило его к наблюдательности, выработало привычку общения с природой. И сейчас его любимое занятие — бродить в одиночестве по сопкам.

В 1927 г. Павел, едва закончив 7-й класс, подал заявление в морской техникум. Он торопился, так как говорили, что это последний набор, а затем техникум закроют, поскольку флот очень мал, а моряков — избыток. Отец записал его на механическое отделение, рассчитывая что профессия механика хотя бы даст возможность находить работу на суше. Но упрямый юноша начал заниматься в штурманском классе. Только перейдя на второй курс, Павел признался отцу, что учится на штурмана.


Морскую службу начал юнгой. Потом был помощником кочегарского дневального парохода «Астрахань» Оси Концевича (когда Павел «слишком медленно шевелился», Ося щедро давал подзатыльники, но никому обижать юношу не позволял). Затем служил Павел сначала матросом, позднее — старшиной катера, буксировавшего корейские шаланды вдоль побережья, и наконец, в 1935 г., все-таки ушел штурманом в дальнее плавание.

Капитаном П. П. Куянцев стал довольно рано: в 26 лет, будучи старшим помощником, принял под команду теплоход «А. Андреев».

Всю войну ходил в США и Канаду на пароходе «Дальстрой» военным и старшим помощником, подменял капитана, участвовал в десантных операциях в Корее и на Сахалине.

С детства мечтал об Антарктиде. В 1959 г., уже будучи капитаном принятого в ГДР нового теплохода «Зайсан», которому предстоял интереснейший переход вокруг Евразии, он пишет тогдашнему министру морского флота письмо с просьбой при первой возможности направить к ледяному континенту хотя бы матросом. (Он упоминает в этом письме любопытный факт. Директор публичной библиотеки Сиднея норвежец Карстен Борхгревинк, чтобы попасть в Антарктиду, нанялся матросом на китобой: ему и суждено было стать первым человеком, ступившим на землю этого континента!) Два года не было никакого ответа и вдруг в октябре 1961 г. из Москвы пришла радиограмма: «Направьте Куянцева дублером капитана на т/х «Кооперация».

И вот П. П. Куянцев в Антарктиде, в Мирном. От зари до зари с альбомом. Несмотря на боль в глазах от постоянного пребывания на ярко-белом снегу без очков; он пишет и пишет с натуры. К концу трехнедельной стоянки «Кооперации» успел написать более сотни этюдов.

Как любит рассказывать Павел Павлович, первый и главный заряд в своем увлечении живописью оп получил от Николая Максимовича Штукенберга, тоже капитана, но художника-профессионала, кончившего академию. Павел служил тогда четвертым помощником у капитана П. П. Белоруссова на «Свирьстрое». Как-то Николай Максимович зашел на пароход к своему другу Белорус-сову, увидел висевшую на стене акварель, которую Павел скопировал с репродукции английского художника Спарлинга, и пригласил молодого моряка «со всей его мазней» вечером к себе в мастерскую. Внимательно просмотрел все, что принес Павел, отложил в сторону две акварели, и сказал, показывая па них: «У вас — талант. Ни за что не бросайте этого дела. Но никогда не копируйте. Делайте хуже, но свое». Николай Максимович выволок огромный чемодан и высыпал его содержимое на ковер. Выпали, наверное, несколько тысяч акварелей. Были изображены бутылки вина, хлеб, белье на веревке, лес, дома, люди... «Вот чем мы занимались в академии, — пояснил художник,— вот и вы это делайте: пишите с натуры, учитесь у природы».

Вплоть до 1972 г., т. е. до ухода на пенсию, П. Куянцев плавал на многих грузовых и пассажирских судах. Последнее его судно — теплоход «Приморье» — совершал рейсы с советскими туристами на Курилы и Камчатку. И после каждого дальнего плавания капитан-художцик делал выставки своих работ. Сколько их, этих работ? Он не считал. Вероятно, более 2000. Известно другое. Что он подарил в разное время и разным людям около 700, а владивостокской картинной галерее — 67 работ. Сегодня работы капитана находятся в девяти музеях нашей страны (в Москве, Одессе, Петропавловске-Камчатском. в трех музеях Владивостока и т. д.) и в двух музеях Японии. Тематика работ П. П. Куянцева самая разнообразная, но подавляющее их большинство — это марины, рассказывающие о прошлом и настоящем нашего флота. Одна из таких исторических картин и воспроизведена на четвертой странице обложки этого номера.